Баловство небес. Избранное. Сергей Лазо

Мастера,

                              Маргарита.

      Поздняя осень

      И жалобы всё больнее

      Из выгоревших садов.

      И слышится всё вернее

      Проклятие холодов.

      И заморозки в ресницах,

      И солнце уже не в счёт.

      Такая пора.

                  Мне снится

      Не та.

                  И тебе не тот.

      Оправдываться нет силы,

      Распутица —

                  час вранья.

      И осень заголосила

      Руладами воронья.

      Провинция

      Холодный дождь на улицах пустых,

      Как будто вымер город.

                              Сплошь безлюдье.

      В горшках засохли кактус и герань,

      Двойные окна непрозрачно пыльны.

      Здесь все часы —

                              песочные часы,

      Осталась в них всего щепотка жизни,

      И некому часы перевернуть.

      Мы спим давно —

                                     у нас не сон, а спячка.

      В последний этот день, предзимний день

      Мы превратились в голые деревья,

      И каждый тихо плачет о своём.

      О чём?

                  О счастье, о тепле, о небе?

      В который раз берусь за телефон,

      Гудками, словно криком, рву пространство:

      – Я из провинции!

                              Вы слышите меня?!

      На том конце слова, как вспышки света:

                              «Ждите ответа…

                              ждите ответа…

                              ждите ответа…»

      Рисунки гуашью

      Крыши мокнут,

      Крыши сохнут,

      Крыши —

                  серые полотна,

      Нарисованные двери,

      Нарисованные окна.

      В окнах вечер,

      Чёт и нечет:

      Руки, жесты, тени, речи…

      Нарисованные люди,

      Нарисованные встречи.

      Краски —

                  страсти,

      Краски —

                  сласти,

      В абрисе червовой масти.

      Нарисованного сердца

      Нарисованное счастье.

      «Неужто так и присно и вовеки…»

      Неужто так и присно и вовеки,

      Чтоб доказать, что кровь красна —

                                         рвать вены?

      Чтоб самоутвердиться,

                                         человеку

      И ныне биться головой о стену?

      Неужто усреднённость стала меркой,

      Деля позор и славу без остатка,

      За годом год —

                                примерка за примеркой,

      Стих за стихом —

                                перчатка за перчаткой.

      Но верю я и в случай, и в призванье,

      Высокий труд не убоится смуты.

      Из тысячи веков непониманья

      Да сложится прозрения минута.

      После праздника

      Потухшие гирлянды,

      Разбитые игрушки,

      Растоптанные