Игла в квадрате. Алесь Кожедуб

и к месту, и не к месту – такая у него стезя. И только Алена поняла, насколько точно определил ее сущность Каток.

      У процедурного кабинета уже скапливались больные. Алена попросила их немного подождать, зашла в сестринскую, набрала номер телефона Кондратьева и сказала, что продаст ему гобелены.

      – Все? – спросил он.

      – Все, – ответила она. И, немного помедлив, добавила: – Кроме «Взрыва»…

      Земляки-сибиряки

      Мы познакомились на пляже курортного поселка у подножья знаменитого Аю-Дага. Пляж не был санаторным, а принадлежал поссовету, а потому не имел присущего лечебным лоска и, по черноморским меркам, был очень мал. В пространство между двумя бетонными волнорезами он с трудом вмещал сотню неорганизованных отдыхающих.

      Неорганизованные боролись за место под солнцем, поднимаясь ни свет ни заря, чтобы «застолбить» прокатным лежаком небольшой участок на гальке. Случайно мой лежак оказался рядом с топчаном высокого мужчины, чем-то похожего на Спартака, точнее, на Кирка Дугласа, когда-то сыгравшего эту роль в кино.

      Мужчина был достопримечательностью пляжа. Он выделялся среди всех великолепным трехнедельным крымским загаром и еще более великолепной фигурой легкоатлета-десятиборца с сухими рельефными мышцами. В фигуре этой было редкое сочетание мощи и изящества.

      Когда мужчина шел по пляжу или выходил из воды, за ним, как подсолнухи вслед за солнцем, поворачивали свои широкополые шляпки все дамы нашей галечной косы.

      Но мужчина ни на кого не обращал внимания, и я был удивлен, когда он спросил меня:

      – Сибиряк?

      В голосе его мне послышался нездоровый интерес. Так спрашивают о редкой болезни или тайном пороке, и я чуть было не ляпнул глупую остроту о каторжном клейме, которым помечены сибиряки, но в последний момент сдержался и ответил коротко, чтобы не продолжать разговор.

      – Да.

      Мужчина, видя мою ершистость, улыбнулся, и к дугласовской ямочке на подбородке прибавились еще две ямочки на щеках.

      – Не сердитесь, – сказал он, – любопытство мое от ностальгии… Я родился и вырос в Новосибирской области… служил на Дальнем Востоке…

      Познакомились. Соседа моего звали Виктором. В Крым он приехал из Липецка.

      Через час мы были с ним уже на «ты», а к вечеру того же дня я знал о нем больше, чем он обо мне. Объяснялось это тем, что говорил в основном он и говорил о прошлой своей жизни. Выходило так: лучшие годы он провел в Сибири, лучшие люди – тоже в Сибири, и так далее.

      Я посмеивался над ним, потому что со многими его доводами был не согласен, но он не обращал на это внимания.

      – Вот брошу Липецк и уеду в Сибирь, – мечтательно говорил Виктор, – там жизнь…

      Он приехал в Крым с женой и дочкой, но тем не понравился неорганизованный отдых, и они улетели к теще, а зять остался погреться на солнце еще недельку.

      Три дня мы вместе купались, загорали, ходили обедать в летнее кафе рядом с пляжем. На четвертый день он пришел поздно, когда все места на пляже были уже заняты.

      – Улетаю сегодня, – сказал