Украденное ожерелье. Фортуне де Буагобей

сказала, что ваше сиятельство сидит за завтраком, но он настаивает, говорит, что ему нужно сделать вам очень важное сообщение.

      – Введите его в кабинет, – нетерпеливо ответил граф, и горничная вышла.

      – Это уже чересчур навязчиво, – сказал он вставая. – Успокойся, Арлета, я приму его так, что он не осмелится еще раз явиться сюда.

      Но Арлета не успокоилась. Вторичное посещение Матапана в тот же день не обещало ничего хорошего.

* * *

      Граф нашел Матапана в том кабинете Жюльена, который отделял его спальню от спальни сына, а так как последний никогда в нем не работал, то граф пользовался этой комнатой для приема приходивших к нему по делам, что было очень удобно, ибо дверь в нее вела из коридора, сообщавшегося прямо с передней, минуя все прочие комнаты. Матапан стоял у стола, со шляпой в руке. Граф едва ответил на его поклон и даже не попросил его сесть.

      – Кажется, я совершенно ясно ответил вам сегодня утром, – сухо заговорил он, облокачиваясь на стул, – что же угодно вам еще сообщить мне?

      – Дело, нисколько не относящееся к тому, о котором мы говорили поутру, – спокойно ответил Матапан, не обращая внимания на сухость приема, и, не дождавшись ответа, продолжил:

      – Я вообще не имею привычки говорить несколько раз об одном и том же. Я пришел к вам навести одну справку.

      – Навести справку у меня? Странно… И какую же?

      – Об одном обстоятельстве, касающемся вас как моего жильца и меня как домохозяина.

      – Денежные дела не требуют личных свиданий, – почти дерзко сказал граф.

      – Это дело не денежное, а очень важное. Когда вы удостоитесь меня выслушать, то поймете, что личные переговоры гораздо удобнее, чем письменные, по крайней мере, не останется никаких следов, если оно устроится к нашему обоюдному удовольствию.

      Предисловие это несколько встревожило графа, мысли его невольно остановились на сыне, и он пристально посмотрел на своего посетителя, стараясь прочесть в его глазах, в чем дело, но лицо Матапана осталось непроницаемым, сам же он спокойно продолжал:

      – Предупреждаю вас, что я вынужден начать мое сообщение некоторого рода допросом.

      – А я погляжу, должен ли еще отвечать вам.

      – Прежде всего я желаю знать, правда ли, что вы отпустили вашего камердинера?

      – Это, во всяком случае, не ваше дело, и я нахожу ваш вопрос очень дерзким.

      – Еще раз прошу вас, граф, выслушать меня терпеливо. У меня есть важная причина предложить вам этот вопрос – нынешней ночью произошло нечто необыкновенное, что я смею приписать кому-нибудь из вашей прислуги.

      – У меня осталась одна женская прислуга.

      – Отпущенный вами камердинер не мог унести ключ от вашей квартиры?

      – Я знаю наверняка, что нет.

      – Так не осталось ли у него ключа от моей, прежде занимаемой вами?

      – Нет-нет, наверняка нет, но что вы хотите этим сказать?

      – Прежде всего сообщить вам, что нынешней ночью кто-то входил в вашу квартиру.

      – Кто?

      – Этого