Невинная игрушка Дьявола. Диана Андерсон

распутный, она похожа на чудовище из детских мультиков. На морскую ведьму Урсулу из Русалочки в развратном костюме, словно вылезла из борделя. Я отвлекаю себя всякими глупостями, но не помогает. Мне хочется кричать во все горло.

      – Этих – туда, – и она толкает в спину девушек, что стоят справа.

      Бедняжки падают, их быстро ловит какой-то мужчина, которого я вижу впервые, а затем их куда-то уводят.

      Они все странные. Я думала, в нашем мире таких людей не бывает.

      – Ее куда? – бурчит Алик, заламывая мне руки.

      Он указывает на меня жестом, а я рефлекторно мычу, потому что мой рот все еще сдавлен повязкой.

      От голода, холода и бесконечных слез у меня совершенно не остается сил. Я больше не сопротивляюсь. Плачу, но в этом тоже нет смысла. Боже, пусть кто-нибудь меня спасет. Мне страшно, и, кажется, будто это происходит не со мной.

      Меня окидывает взглядом высокий, здоровенный мужчина.

      Оценивающе, будто меня привели… Нет, ведь это не из-за него я здесь?

      – Ты в аду, девочка, – губы кривятся в ехидной ухмылке. Они повторяют это снова и снова.

      В аду.

      Позавчера меня вызывали на медицинский осмотр. Неужели меня действительно продали на органы, потому что кому-то понадобились мои легкие? А может, сердце? Поэтому они говорили о каком-то бое. Возможно, кто-то может погибнуть и им понадобиться что-то мое.

      Нет, нет, нет.

      Начинаю выть, и отвратительная рыжеволосая ведьма бьет меня по лицу.

      – Адель, – предупреждает высокий мужчина. – Лицо не порть ей. Иначе сама будешь отвечать перед…

      Он замолкает.

      Что он хотел сказать?

      Меня уводят в какой-то темный, лишённый света коридор. Откуда-то издали слышатся вопли, будто за этим помещением прячется еще одно. Звуки похожи на гул как со стадиона, но, возможно, мне это только кажется.

      Стальная дверь отворяется и меня толкают внутрь комнаты с красным свечением. Глаза округляются: по интерьеру это место мне напоминает публичный дом из кино. Что? Меня продали в сексуальное рабство?

      – Что с этой делать? – спрашивает очередная «горгона»*, колдующая над незнакомой мне девушкой, нависая над ней с кисточкой для макияжа.

      Девчонка сидит, смиренно опустив голову на стуле в нижнем белье. Ежится, как побитый зверек.

      – Яркий макияж не делать, – приказывает «Урсула». – Никакого боевого раскраса и тряпок как у остальных шлюх, – добавляет с презрением. – Но сначала нужно ее отмыть. Только как можно скорее.

      Меня уводят в следующую комнату, которая полностью облеплена белым кафелем. Толкают, грубо раздевают до гола, разрывая платье на куски. Мне больно, когда ледяная, мощная струя окутывает тело. Кажется, теряю сознание из-за грубости женщин, которые трут мое тело мочалкой. Меня носит из стороны в сторону, пальцы ног леденеют, озноб прошибает тело.

      Я брыкаюсь, мычу, когда меня усаживают в кресло.

      – Если не заткнешься, – рычит та самая Адель, приближая к моей шее шприц. – Вколю тебе это и брошу в камеру к самым буйным зекам. А им похуй кого