Опасные гастроли. Далия Трускиновская

сиди дома. Найдешь, чем заняться. Вон, с дороги у меня исподнее не стирано, да и у тебя тоже.

      Тимофей посмотрел на меня говорящим взором. В ушах моих явственно прозвучало: жениться вам, барин, надо…

      Мы сговорились с Гаврюшей, что ближе к обеду я приду в Московский форштадт, но не сразу в ларионовский дом, а в трактир, и оттуда пошлю за своим толмачом. Он же принесет мне узел с одеждой и поможет приобрести вид мастерового. А что у простого плотника его измышление аккуратно вычерчено, как не всякий кадет еще сумеет, – не беда. Мало ли чудаков? Вон Яшка смолоду тайно немецкий учил. Я сам знавал человека, который собирал раковины и раскладывал по ящичкам. Ну а у меня блажь – чертить!

      Собирался я в цирк забавнейшим образом.

      В дорогу я, как всякий уважающий себя путешественник, взял пистолеты. Всякое бывает – и коли в Польше бунт, так и в Лифляндии может быть неспокойно. Пистолеты мои были, разумеется, английские, Спрингфильдского завода, капсюльные, карманные. Видимо, оттого, что сам я ростом невелик, оружие уважаю небольшое. Прелесть капсюльного пистолета в том, что он почти не дает осечек и очень подходит для дорожных приключений. Я рассудил, что могу в цирке сразу же наткнуться на Ваню – и без долгих рассуждений увести его. А на случай, если мне попытаются помешать, неплохо иметь оружие.

      Конечно же, я не хотел устраивать в цирке пальбу. Пистолеты были на самый крайний случай, если окажется бессильна моя трость с секретом.

      Я взял с собой в Ригу некий занятный гаджет – в русском языке нет слова, для обозначения механической игрушки, одновременно забавной и полезной, а у англичан, вишь, есть. Это была трость самого простого вида, довольно крепкая, которой при нужде можно отбиться от грабителя. Но в рукоять ее была вделана выдвижная подзорная трубка, нечто вроде укрупненного монокля. Она так ловко была упрятана в резьбе рукояти, что сразу и не разглядеть.

      Я вообще люблю оптические игрушки. Как-то мы с Тимофеем разобрали купленный за немалые деньги фантаскоп, чтобы понять, как он показывает изображения на незримый для зрителя экран из прозрачной кисеи. Собрали мы его с некоторым трудом. Особенно мне понравились линзы, которые позволяют менять яркость изображения, так что при помощи фантаскопа можно явить милым дамам самое натуральное, возникающее из мрака и растущее прямо на глазах, привидение. Человек, который продал мне эту игрушку (гаджетом ее называть пока еще рано), обещал, что такое же впечатление будет, ежели вместо кисеи использовать дымовую завесу.

      – Читывали Шекспира, читывали! – отвечал я ему. – Надо полагать, кто-то из приближенных принца Датского имел такой фантаскоп, чем и положил начало всей интриге. И тень отца Гамлетова имеет самое простое объяснение.

      – Не имею чести знать господина Гамлета, – отвечал мне человек, чем привел меня на весь день в восторженное состояние души.

      Два пистолета, тяжелая трость, да Гаврюшин тесак, да еще тот тесак, что мне обещан, – это уж