пуштуна год назад завербовал офицер разведотдела, прикомандированный к полевой оперативной группе загрангорнизона Бондар-пост, что дислоцировался рядом с Пакистаном. Дерзкий парень – будущий агент, похитил в родовом кишлаке Наби Фаруха девушку, дочь одного из полевых командиров главаря. Естественно, сделал это с благими намерениями – жениться. Однако родители невесты и родственники, мягко говоря, оказались категорически против, потребовав вернуть дочь. Жених отказался. Мнение невесты в этом споре, конечно, никто не спрашивал, хотя она выразила своё желание на замужество. Согласно пуштунскому кодексу чести пуштунвали, такое поведение иноплеменника считается тяжким оскорблением родителям, и на совете старейшин, пылкому юноше был объявлен бадал, или месть за оскорбление. В таком случае кодекс предписывает компенсацию от обидчика и его племени, вплоть до убийства. Главарь нейтральной банды хоть и враждовал с Наби Фарухом, но усугублять конфликт ещё и межплеменной кровной местью, не желал. Поэтому он, как говорится, «с темы съехал» и приказал парню вернуть дочь родителям, а вместо этого купить себе белую ишачку, или, если позволяют средства, завести бачу-бази. Однако юноша богатством ещё не разжился, да и любимую ишачку уже имел, правда, обычную – серую. Но как известно, даже последнему дивону
15, ни животное, ни мальчик для сексуальных утех бача–бази, родить наследника не могут, поэтому бедняга впал в «пуштунскую депрессию», то есть накурился гашиша и ночью случайно забрёл на минное поле вокруг советского загрангарнизона. Цепанув растяжку, чудом получил всего два осколка в ногу. От боли дурь его отпустила и, переждав в траве пулемётную реакцию сторожевого охранения русских, благоразумно остался лежать до самого рассвета.
Утром афганского Отелло нашли, оказали медпомощь и отдали разведчику. Тот сразу понял, что перед ним не простой дехканин, а душман из местного бандформирования. Офицер велел принести с кухни котелок ароматнейшего плова, налил в прозрачный графин холодной воды и всё это поставил на виду у бедолаги. Так, радушно, но дозированно, утоляя его наркотический сушняк и голодняк, разведчик и выведал у боевика всю вышеописанную историю.
– Делов-то! – в конце сказал он, – вон стоит на краю хибара, видишь? – офицер показал на саманную постройку за окопом, на краю минного поля. – Разрешаю там спрятать свою Гюльчатай на пару месяцев. Пусть поживёт, никто ничего не узнает. Поставлю её на довольствие у нас. А ты, пока решаешь возникшую проблему, будешь тайно навещать невесту и заодно приносить мне информацию о происходящем в твоём бандформировании.
Парень задумался, и чтобы этот процесс не затягивался, разведчик добавил:
– Ну, или сажаю тебя на БТР и отвожу в кишлак к своим. А там уже сам объясняй, где ты был и что делал у шурави, что они тебя подлечили и с таким почётом домой вернули.
Убедительность довода была железобетонной даже для человека с наркотическим абстинентным синдромом, и, попросив
