Малинур. Часть 1. Андрей Савин

и готов к дальнейшим откровениям:

      – Ты знаком с историей своей веры? Уважаю людей думающих, а не слепо исполняющих букву закона и следующих проповедям мул, имамов, попов или раввинов. Хотя исмаилиты, наряду с суфиями, всегда были интеллектуальной основой мусульманской теологии… да и вообще, просвещённым меньшинством, – он уже тихо, культурно, отпил из пиалы глоток чая. – Тем не менее откуда такие познания о хашашинах – курителях гашиша.

      Впервые с начала разговора, Али улыбнулся:

      – Ты комондон джан, наверно, очень хорошо учился в своей школе КГБ. Но твои учителя по философии, или истории мировых религий, тоже не смогли избежать европейских мифов и легенд о тайных наёмных убийцах, коих крестоносцы боялись пуще дьявола, – ваханец хитро прищурился, уже сам наблюдая за реакцией офицера.

      Тот не стал скрывать интереса к такому повороту беседы и вопросительно приподнял брови:

      – Меня зовут Сергей, – он, улыбнувшись, протянул руку. – Ну, Али, просвети, в чём мои учителя заблуждались?

      – Я знаю твоё имя, но позволь называть тебя командон. Ты большой начальник и уважаемый человек. Мне, сыну простого дехканина, негоже обращаться по имени к такому достойному чиновнику.

      – Да, без проблем! Как будет удобней, – засмеялся Сергей, сам, всё больше подпадая под обаяние необычного памирца и одновременно напрягаясь от проявляемых им способностей, знаний и качеств: – «Кто ты такой, Али? Откуда такая наблюдательность и языковые навыки у обычного горского пастуха? Сука, грохну своих! Как они его проверяли? Хотя ещё не все материалы пришли… Но всё же, понять, что он прекрасно владеет русским, можно же было?! Расхерачу дознавателя с Колесниковым!».

      – Курителями гашиша, хашашины, или ассасины – как их назвал Марко Поло, никогда не были. Слово хашишийя означало нищий, а европейцам слышалось «гашиш». Вот они и пеняли на наркотики, в ужасе, не находя объяснения фанатическому самопожертвованию ассасинов, кои не имели вообще никакого имущества и привязанностей. В некоторых обрядах, конечно, использовались одурманивающие средства, но тогда это повсеместно был маковый опий. Невозможно быть под «кайфом» и неделями, а то месяцами, выстраивать сложнейшие комбинации по проникновению в окружение визирей, царей или влиятельных вельмож, чтобы в нужный момент воткнуть в сердце жертвы фирменный кинжал, – Али поставил пиалу на стол: – Очень хороший чай, никогда такого не пил. Имеет сам по себе привкус молока. Благодарю за угощение командон, – он приложил руку к сердцу и качнулся в лёгком поклоне. – Что касается этих знаний, то я приобрёл их в Душанбе, в Таджикском госуниверситете. Факультет философии. Там же и овладел русским. Правда, прошло уже четыре года, и навыки не те, в кишлаке не с кем говорить на языке Достоевского.

      «Сука Колесников, точно прибью! Тёмный, неграмотный дехканин, блин…» – подумал Кузнецов, но вслух спросил: – Ничего себе, а почему вернулся в кишлак?

      Али помрачнел, вероятно, погрузившись в тягостные воспоминания, но после непродолжительной