Вечный хранитель. Виталий Гладкий

и были одно загляденье – молодые, пышногривые, с шерстью, которая лоснилась как полированная. Тропа все время круто забирала вверх, но на крупах жеребцов (один из них был вороным, а другой – буланым) не было даже намека на пот.

      Человек искушенный сразу признал бы в них низкорослую скифскую породу. Правда, не без некоторых сомнений. Лошади скифов (или сколотов, как называли себя эти древние и воинственные племена) были очень похожи на коней средневековых кочевников Евразии, в частности половцев и татар. На коротких дистанциях татарские лошади не только носились, как ветер, но и проходили за день до ста километров, тогда как европейская кавалерия не более тридцати. Но кони татар были слишком слабы для боя и быстро уставали под седлом. Даже легковооруженный всадник должен был иметь двух лошадей.

      Жеребцы путников лишь внешне напоминали скифских коней. При ближайшем рассмотрении сразу бросались в глаза их гипертрофированно широкие мускулистые груди, предполагающие большой объем легких и неутомимость в беге и длительных переходах. Но и это еще было не все. Жеребцы имели длинные бабки, идеальные для верховой езды, а запястья передних конечностей были направлены немного вперед (такое положение запястий коневоды называют козинцом), что указывало на большую силу и выносливость ног.

      Но вернемся к самим путникам. Одеты они были в скифские короткие кафтаны из черной шерстяной ткани с меховым подбоем (в горах по ночам было холодно) и тесно облегающие бедра замшевые брюки с вышивкой по бокам. На ногах у путников красовались щегольские сапожки из мягкой козлиной кожи, низкие голенища которых украшали полудрагоценные камни. Судя по высоким войлочным колпакам, прикрывающим головы путников, они принадлежали к пилофирикам – высокородной скифской знати из племени паралатов[1].

      У каждого путника из-под кафтана выглядывал прочный чешуйчатый панцирь-безрукавка, надетый поверх вышитой красными и белыми нитками полотняной рубахи с плотным воротником-стойкой (чтобы железо панциря не натирало шею). Войлочный колпак маскировал железный шлем, очень похожий на русский шишак с бармицей (кольчужной сеткой), которая прикрывала сзади шею и пряталась под меховой опушкой кафтана. А на широких боевых поясах, окованных бронзовыми пластинами, висели необычные для скифов мечи, даже отдаленно не напоминающие акинаки[2].

      Седобородый был вооружен мечом, напоминающим более позднюю фракийскую махайру[3]. Похоже, Мыслителя (назовем так старшего из путников) больше волновали боевые качества оружия, нежели его внешний вид, потому что меч покоился в простых, изрядно потертых кожаных ножнах. Что касается молодого говорливого путника (присвоим ему прозвище Оратор), то к его поясу был прикреплен длинный прямой меч с небольшой гардой; в Средние века новой эры его назовут норманнским.

      В отличие от Мыслителя, Оратор явно был щеголем, потому что за ножны его меча можно было купить двадцать кобылиц или около сотни молодых крепких рабов. Ножны ему изготовили из черного дерева и украсили золотыми чеканными пластинами, а в золотую головку рукояти меча мастер-оружейник вмонтировал огромный рубин.

      Кроме мечей, путники были вооружены дротиками и луками, которые покоились вместе со стрелами в горитах – специальных футлярах. Луки тоже отличались от легких и удобных в обращении скифских, предназначенных для стрельбы на скаку; они были несколько больше по размеру и их изготовили из рогов буйвола. Чтобы натянуть такой лук, требовалась очень большая физическая сила. Но и стрелы, выпущенные из них, летели гораздо дальше.

      Гориты были подвешены к поясу с левой стороны под углом примерно в сорок пять градусов – чтобы как можно быстрее достать лук и сделать первый выстрел. Их изготовили из тонких деревянных дощечек, обтянули кожей и по скифскому обычаю украсили чеканными бронзовыми бляшками, изображающими бабочек и птиц. К седлам позади седоков были приторочены туго набитые саквы.

      Да, да, именно к седлам. В Древнем мире, и уж тем более в те времена, о которых идет речь, о седлах не имели понятия. Максимум на что мог сподобиться всадник, так это положить потник на спину лошади. Первые упоминания о примитивных седлах появились лишь во второй половине первого тысячелетия до нашей эры.

      И тем не менее жеребцы путников были оседланы. Седла не имели передних и задних лук, зато к ним прилагались удобные металлические (бронзовые) стремена и широкие подпруги. Конечно, эти седла значительно отличались от современных, но они были удобны для длительных путешествий, потому что имели мягкую набивку.

      – Да-а, далеко нашего друга сослали… – сказал Оратор, когда лошади наконец выбрались на узкое плато, над которым нависали каменные громады, поросшие кустарниками и мхом. – По этой тропе мы уже пятый день прыгаем как горные козлы, а конца ей не видать.

      – Поделом ему, – буркнул Мыслитель. – Он нарушил Закон.

      – Ха! – громче, чем следовало, воскликнул Оратор; напуганная его густым басовитым голосом стайка горных (каменных) куропаток – кекликов взмыла из мелколесья и улетела в ущелье, где кудрявились могучие дубы. – Ему ли не знать, что такое Закон. Ты ведь говорил,

1

Паралаты – скифские племена делились на скифов-земледельцев, скифов-кочевников и скифов царских или паралатов, обладающих исконным правом повелевать и управлять своими сородичами из других племен; исследователи отождествляют скифов-паралатов с летописными полянами, ставшими ядром государства Киевская Русь. Обитали паралаты в степном Крыму и бассейне нижнего Днепра вплоть до реки Дон.

2

Акинак – скифский длинный кинжал (или короткий меч); в длину достигал 40 см, имел плоскую рукоять и плавно изгибающееся к заостренному концу лезвие.

3

Махайра – кривой фракийский меч с утяжеленным боевым концом за счет елмани – расширения клинка от острия до центра удара.