Звонарь. Алексей Михайлович Курбак

из танкистов в живых не осталось.

      Грамотнее всех повёл себя шедший в середине танкового тарана «Оплот». Этот герой сразу понял, откуда идёт прилёт за прилётом, свернул в очень вовремя подвернувшийся овражек, прикрылся дымовыми патронами и отомстил за боевых товарищей. Его пушка пыхнула огнём пять раз, и ни одного – мимо. «Крабы» разлетелись в труху, за ними «Гвоздика», потом «Мардер» и «Бредли». Но пехота тоже не дремала, и танк запылал, вероятно вследствие попадания ПТУРа – недостатка в «Стугнах», «Корсарах» и «Джавелинах» моторизованные пехотинцы не имели.

      Концовка бойни уже не выглядела такой красочной – работали малокалиберные орудия и пулемёты, автоматы и гранатомёты, но с неизменно превосходным результатом. Машины сгорели все. Выжившие в бронекоробках месили друг друга вплоть до рукопашной. Кошмар.

      Под занавес спектакля своя доля аплодисментов по морде досталась ни в чём не повинным медикам, без задержки подкатившим к месту вероятных потерь. Люди в белых халатах поверх камуфляжа устремились на запах крови, повинуясь высокому долгу и в надежде заполучить несколько комплектов пригодных для весьма выгодной трансплантации почек, сердечек и прочих человеко-запчастей. Их прибытие не осталось незамеченным – сперва ещё живыми автоматчиками с тентованного «КРАЗа», а затем – наводчиком недобитой «Шилки». Тот из своих четырёх стволов в считанные секунды изрешетил оба санитарных фургона со всей начинкой. Вот и спасай их после этого!

      Космический натовец забрал свою фитюльку и свалил. Полковник дёрнулся было вслед – отобрать либо выпросить носитель информации, скопировать, но передумал. Николаю Савостенко очень хотелось ущипнуть себя за что-нибудь побольнее, чтоб проснуться. Ущипнул. Нет, это не сон. Это – явь, но явь пострашнее любого сна. Он налил себе ещё, понюхал и швырнул стакан в стену. Говняное пойло все эти виски. Горилки бы, блин, в кринке…

      «Ну, покажу я эту херню главкому, Губану, даже самому клоуну, а толку? Главный-то вопрос так и остаётся без ответа…»

      Раздумывая, есть ли этот ответ вообще и где его искать, полковник вспомнил ещё одну странность. Там, в блиндаже, обильно обрызганном кровью кореша Пети и пропитанном вонью его внутренностей, оторванная взрывом башка лежала на столе, чудом не разнесённом в щепки. И было там, на столе, кое-что ещё…

      Командир разбитого элитного батальона, по-прежнему не отвечая на звонки начальства, снова сел в свою бээрдээмку («БРДМ» – бронированная разведывательно-дозорная машина) и отправился на передовую, чтобы уже не вернуться.