Читающая по цветам. Элизабет Лупас

секреты.

      – Вот поэтому я тебя и выбрала. Тех, о ком ты сказала, будут допрашивать, а на тебя, ma fille precieuse[6], никто и не подумает. Придвинься ко мне поближе.

      Я на коленях подползла к ней ближе и уткнулась лбом в ее руки. Когда они распухли, лекари велели срезать с ее пальцев все кольца, прекрасные кольца, которыми она так дорожила – обручальное кольцо с шотландскими королевскими львами, выгравированными на обеих сторонах великолепного бриллианта; поминальные кольца из серебра, по одному на каждого из ее четырех умерших сыновей: двоих юных де Лонгвилей, похороненных в Шатодёне, и двоих принцев Стюартов, покоящихся в аббатстве Холируд; перстень с чудесным плоскогранным рубином на ободке, покрытом красной и желтой эмалью – фамильными цветами Гизов; кольцо-печатку с глубоко выгравированными на золоте короной и прялкой. Теперь единственными ее украшениями были четки из оникса и слоновой кости, да и те глубоко врезались в отекшую, водянистую плоть ее кистей.

      – У меня есть ларец, – прошептала она. – Мне не удалось спрятать его в надежном месте. Поклянись мне своей жизнью, что вынесешь его из дворца и поместишь туда, где он должен храниться.

      – Я хочу вернуться домой. – Я знала, что мои слова звучат глупо и по-детски, но я не могла остановиться. – Мне не нужен ваш ларец. Мне не нужны ваши тайны. Я хочу одного – вернуться домой, в Грэнмьюар.

      – Так ты все еще ненавидишь меня, ma petite[7] за то, что я привезла тебя ко двору? – Королева приподняла руку, тихо застонав от боли, которой ей стоило это движение, и нежно погладила меня по голове. – В Грэнмьюаре ты была как кость, брошенная сразу двум собакам: Роутсу и Хантли, – Лесли и Гордонам. И у Лесли, и у Гордонов есть претензии на Грэнмьюар – ты, конечно, Лесли, но твоя бабушка была урожденная Гордон, а твой Александр, пока не достиг совершеннолетия, находился под опекой Хантли.

      – Вы сами даровали мне Грэнмьюар в ленное владение! – Мне ужасно не хотелось спорить с нею теперь, когда она умирала, но я ничего не могла с собой поделать. – Так же как король, ваш муж, даровал его моему отцу, а Иаков IV – отцу моего отца, и так оно продолжается уже тысячу лет.

      Губы королевы дернулись в подобии улыбки.

      – Нет, все же не так долго, – сказала она. – А после смерти твоей бабушки тебе было куда безопаснее жить при дворе.

      – Александр бы меня защитил. Да я и сама сумела бы защитить себя. Я знаю, мадам, что вы хотели как лучше, но жизнь при дворе была для меня пыткой.

      – Я тебя более не задерживаю. У меня к тебе только одна просьба; после того как ты ее выполнишь, можешь уезжать домой и сама справляться со своими трудностями – хотя должна тебя предупредить: едва меня не станет, как ты окажешься во власти Роутса, а он ни за что не позволит тебе выйти замуж за молодого Гордона.

      – Я от него сбегу. И я никогда не соглашусь выйти замуж ни за кого кроме Александра.

      – Что ж, пусть Господь даст тебе силы. Но, Ринетт, ecoute[8], мое время на исходе. Я твоя королева. По моему первому мужу я твоя тетушка, и тебе

6

Моя дорогая девочка (фр.).

7

Малышка, моя девочка (фр.).

8

Послушай (фр.).