Шаманка. Наталья Тихонова

человеческое, но по многим признакам все же выглядело как тело рептилии.

      Потрясенная Ольга подумала: в какие же немыслимые глубины может уходить ее генетическая память! Или, может быть, в ней внезапно открылась сверхчеловеческая способность проникать в информационное поле коллективного бессознательного? И все увиденное к ней лично отношения не имеет?

      Не найдя однозначных ответов, ученый в ее сознании стыдливо отступил, признав свое поражение. Все интеллектуальные достижения двадцатого века – морфогенные поля, теория относительности, голографическая модель Вселенной, психоанализ – меркли на фоне этой феноменальной, внезапно открывшейся перед ней картины бытия. Немного подумав, Ольга решила, что не стоит тратить время и заниматься поиском научного толкования происходящего в эту минуту и все увиденное осмыслит потом. Сейчас она будет просто наслаждаться этим великим актом творения как можно дольше.

      Постепенно видение начала зарождения жизни, как будто теряя отчетливость, стало уплывать вдаль, и Ольга вновь погрузилась в темноту, но это не была та прежняя застывшая безжизненная пустота, здесь уже присутствовало движение и время обретало плоть. Ольге показалось, что где-то впереди возникло крошечное светлое пятнышко, которое начало медленно расти и приближаться, постепенно приобретая очертания. В какой-то момент стало понятно, что светящаяся точка – это обыкновенный костер, горящий внутри примитивного очага, на котором висел прокопченный котелок. Разнося вокруг приятный запах трав и грибов, в котле, негромко булькая, кипело содержимое. Ольга сидела рядом с очагом на оленьей шкуре посреди северного чума, и огонь ласково согревал ей ноги. Все, что она видела перед собой – вертикальный шест посреди шалаша, деревянных языческих идолов, шкуры на полу и стенах – выглядело невероятно уютным родным и узнаваемым.

      В чуме Ольга была не одна. Рядом, укрытый медвежьей шкурой, лежал человек, который, как ей показалось, находился без сознания. Через всю голову мужчины от макушки до уха виднелась пугающая открытая рана с рваными краями. Почти синие губы и мертвенно бледная кожа делали его похожим на покойника.

      Рядом с очагом в экзотическом одеянии, уставившись на огонь застывшими, будто ничего не видящими глазами, сидел старый тунгус. Неподвижная тишина стояла в воздухе, которую изредка нарушало приятное потрескивание прогорающих веток. Старик поднял глаза, посмотрел на девушку и, кивнув на кипящий котелок, негромко произнес: «Гунарая». Неизвестно откуда, но Ольга поняла, что ей следует делать. Она встала, сняла котелок с огня и начала помешивать содержимое палкой, давая отвару быстрее остыть и настояться. Почему-то она была уверена, что снадобье предназначалось для лежащего рядом покалеченного человека.

      Когда отвар достаточно охладился, Ольга разогнала плавающие на его поверхности листочки и зачерпнула напиток деревянной плошкой, которую нашла рядом с очагом. Встав рядом