Маски трёх эпох. Том 1. Проводники. Татьяна Буглак

успел бы запомнить, как она выглядит, я это запоминала несколько лет. Он смог найти её там, в кустах и траве. Я снова сжала пальцы. Иногда молчаливая память бывает нужна, и прошлое меняет будущее через десятки лет.

      С этого дня мы с Лантом перешли на «ты».

      ***

      Шёл четвёртый месяц нашей жизни в этом мире, и мы готовили новую игру, намного более сложную и непредсказуемую не только для местных, но и для Ланта. Сюжет её предложила я, вспомнив прочитанные когда-то юмористические рассказы. История по русским сказкам поразила Ланта ещё в самом начале, когда он услышал о Емеле и щуке.

      – Невозможно! Это какой народ придумал, чтобы просто так всё делалось? – Он слушал моё чтение, то и дело прося объяснить, что к чему. Я пожала плечами: вроде всё понятно, да и у других народов похожее есть. Но Лант переключился на другое:

      – Ты уверена, что хоть кто-то из них пройдёт игру? В ней же нет ни капли логики!

      – Всё вполне логично, особенно для детской психики. Уверяю, они отлично справятся.

      – Но… – Он замолчал, потом согласился: – Хорошо, попробуем. Сколько тут локаций? И игроков?

      – Надо посчитать. – Я стала листать книгу. – С локациями всё равно будем думать, а игроки… игра может быть рассчитана и на одного, и на группу, но больше шести-семи человек пускать нельзя, а то они мешать друг другу станут. Здесь их… шестеро.

      – Значит, максимум на семерых надо считать, а каждая локация – по несколько сот метров…

      – Можно делать её звездой и заполнить пустыню паркетом. – Я попыталась нарисовать, но у меня ничего не вышло.

      – Подумаем, но идея хорошая, давай делать.

      Мы подумали, подумали, и создали вот этот макет, который сейчас стоял на столе. И прокрутили на симуляторе вероятные варианты развития игры. Потом снова всё пересчитали, и ещё раз. И ничего не поняли. Результат был странным. В ближней перспективе вероятность волны безумия уменьшалась в несколько раз, что нас очень радовало, но потом, по прошествии долгого времени, увеличивалась почти в два раза по сравнению с усреднённым значением.

      Мы пытались разобраться, почему так получается, и приходили к одному и тому же: в мире вечного удовлетворения всех желаний и отсутствия хоть каких-нибудь реальных перемен разумные существа жить не могут. Наши игры, о которых сейчас говорили даже некоторые обитатели резерваций – те, кому хозяева разрешали выходить оттуда, и кто сам хотел контактировать с «большим миром», – приносили местным временное облегчение, ощущение единения, общей цели. Но потом все возвращались в свои дворцы и дома, к райскому беспроблемному существованию оранжерейных цветов, и… Каждая игра в отдельности снимала напряжение, но все вместе они усиливали реакцию на окружающее, приводя к катастрофе, пусть и отложенной, но ужасной даже по сравнению с прошлыми вариантами.

      – Что он от нас хочет? – ворчал Лант, садясь за покрытый крахмальной скатертью стол и ожидая, когда робот-лакей положит ему первое – суп а-ля тортю. Я пожала плечами:

      – Хочет решить квадратуру круга и