Большая игра. Том четвёртый. Зверь. Лами Данибур

спинку стула, вытянув ноги, скрестив за головой руки, и потянулся, ублажая позвоночник.

      – Ты рад? Это ещё почему?

      – Теперь я уверен, что ты нам доверяешь!

      – Странная логика! Недовольна, значит, доверяю?

      – Ага! Эрка, да ты меня любишь! И знаешь, что я люблю тебя! Как приятно!

      – Отвали!

      – Возмущайся-возмущайся! Я не против! Недовольство – это такая роскошь, которую можно позволить себе только будучи уверенным, что тебя любят! Ну что, съела?

      Рустам взял со стола новенький телефон, ввёл свой номер и нажал на вызов. Эра увидела, как на экране его мобильника ярко засветилось: Малика.

      – На, возьми, хозяйка! Сохрани номер! Будут трудности, звони! Безо всяких стеснений звони, поняла?

      – Хорошо! – пробурчала Эра, добавляя первый контакт.

      – Холодно стало! Пойдёмте! Балбесы мои уже чайник вскипятили!

      Все дружно встали.

      – Оставьте тарелки! Шухрат уберёт и всё помоет.

      – Да, я ему уже всё показал.

      Эра как будто очнулась от забытья.

      – Спасибо! Я давно так вкусно не ела!

      – На здоровье! Пойдёмте пить чай и продолжим нашу беседу.

      В большом зале, где аркой стеклянная стена не скрывала весенний пейзаж сада, стоял светлый длинный диван. Эра плюхнулась и приняла свою пиалушку на яркой расписной тарелочке.

      На журнальном столике в вазах на длинных ножках ждали восточные сладости.

      – Так что же, Малика, скажи-ка нам, пожалуйста, а как ты сама представляла жизнь, после того, как приняла приглашение Ладона служить под его началом?

      – Я? – Эра задумалась и затихла. – Я не знаю… вообще никак не представляла.

      – Тогда тем более доверься и посмотри, что создали мы, а потом уже будешь выводы делать и ругать мужчин.

      Тихая восточная мелодия вкрадчиво расслабляла, все пили чай.

      – Рустам, а где вы так научились готовить? – ни с того, ни с сего вдруг выдала Эра.

      – В армии… Вернее, после армии.

      – Это как же? – спросил Ладон.

      – Меня в Афган забрали, а там кушать совсем было нечего.

      – Почему?

      – Вот такая история! Я и осознаваться впервые там стал. Страшно жить хотелось. Голодные все, зато спали на мешках с белым порошком.

      – Белым по… вы что, наркотики употребляли?

      – Так, а как ещё? Кругом мешки, мешки, мешки и жажда. Те, кто употребляли, их нет давно. А я жить хотел. Вернулся и с мамой всё время у казана проводил. Моя мама – самая добрая женщина на свете! А лепёшки? Лепёшки, знаете, какие она меня научила печь? С тех пор и люблю вкусно поесть. Сам себе готовлю, чтобы знать, что там.

      – Афган – это же ещё в прошлом веке? А когда Вы служили?

      – В 80-м году призвали.

      – Это ж сколько вам лет?

      Ладон невольно улыбнулся.

      – Да молод я ещё, полон сил!

      Эра внимательно посмотрела на Рустама и была поражена его чёрными с синим отливом густыми волосами и живыми, игривыми бусинами-глазами, совершенно как у детей. Не было в его глазах ни усталости, ни красноты или желтизны, которые так часто встретишь сейчас у людей,