Алтай. Аномалии # Торшерная терапия 3. Таисия Солопова

холма кто-то заметил в стороне Зеленухи еле различимую сероватую почолоку над лесом. Вскоре потянуло горчащей в горле гарью.

      – Накликал беду, дед?! – бубнил батя, скоро набирая во все бадьи мутную, глинистую, больше похожую на сусло речную воду.

      Казалось, даже животина почуяла надвигающуюся беду, прячась по хлевам и жалобно трубя на все лады.

      – К Авдотье надо! Авось знает, как огонь остановить! Не зря ж мать её, Прасковья, всё к озеру с метеоритом хаживала, как брюхата была, набралась, видно, Авдотья излучений инопланетных, – причитали бабы у колодца.

      – Да разве огонь – грыжа, чтоб её заговорить можно было? – спорили с ними другие.

      Тем временем облако дыма всё чётче вырисовывалось на горизонте, развевая остатки сомнений.

      Мужики взялись рубить ближайшие к домам деревья и оттаскивать подальше от кромки леса, перекапывать землю. Мы, кто уже умел держать в руках топоры и лопаты, помогали как могли. Над деревней повисло угрюмое напряжённое ожидание.

      Эта ночь давила всех своей тяжестью. Несмотря на смертельную усталость, не спал никто. Казалось, все, кто мог, собрались на холме и тревожно смотрели на дальний лес, уже раскрашенный зловещим заревом.

      – Сколь часов до нас с таким ветром-то? Километров десять? Верховым ведь идёт. Часа полтора ведь, – размышлял дед Петя вслух.

      – Надо идтить к Авдотье, иначе не спасёмся! Последняя преграда – речка, и то ни на что не годная… – вздохнула тётя Катя.

      – Ну хочешь – иди. Надеяться-то не на что.

      Бабы двинулись нестройным косяком к бабке Авдотье. Следом, прячась за их спинами, пристроились мы.

      Авдотья стояла у ворот, опираясь о чёрную сучковатую, отполированную палку:

      – Что, дошли наконец?

      – Авдотьюшка, помоги! Ведь погорим все разом! И бежать некуда! Что хошь отдадим тебе! – запричитала баба Маша.

      – Мне платы не надо! Не колдунья кака. Сама бы уже всё сделала, да ноги никудышные. Не дойду. Воды мне надо с трёх озёр. Хоть по плошечке. С Круглого, Студёного и Лесного. И поторопиться. Шибко огонь идёт!

      – Ой, мамоньки, а Лесное-то в стороне огня! Да и не осталось от него, поди, уже ничего! – охнула мамка.

      – Хоть плошку! – повторила Авдотья, поворачиваясь к своей избушке. И уже через плечо: – Поторопитесь, пока до него добраться можно! А я готовиться буду покамест!

      Повернулась толпа к нам, мальчишкам:

      – Ребятки, выручайте! Вы шустрее нас! Мужики не верят…

      – Я на Лесное. Коня только возьму, Ладного, – вызвался я. В груди щекотало нетерпение.

      – Я до Круглого! – вызвался Лёнька.

      – Ну а мне Студёное! – выскочил, тяня руку, Вовка.

      Так и разбежались.

      Ладный шёл ходко, всхрапывая на горький, дерущий горло ветер. В рюкзаке побрякивала банка с капроновой крышкой.

      «Только бы успеть раньше огня! А интересно, какой он, верховой огонь?» – мелькало в голове.

      Вскоре тропинка привела к Лесному. Точнее, к тому, что от него осталось. Ссохшееся, перемешанное коровами илистое дно было похоже на изрытую метеоритами лунную поверхность. Только рытвины