Душеловы. Надежда Исаева

презрение и ярость. Каждого ее чувства по отдельности он боялся как огня, а тут – коктейль Молотова! Любое неосторожное слово способно поджечь фитиль ее гнева.

      И какой черт прислал ее ему в помощь? Он прекрасно обходился без этой фурии все годы служения ломбарду. Ан, нет! Там внизу посчитали, что снизились поставки душ в ад и виной тому, конечно же, он – рядовой конторщик. Совсем руководство не в теме. Не он, несчастный смотритель проклятых вещей, причина срыва квартального графика, а изменившееся время. На дворе XXI век. Кому нужны безделушки старины глубокой? Всем гаджеты подавай, да еще, чтоб продвинутые! Иные покупатели, забредая, только об них интересуются. Почему, спрашивается, никто не отслеживает спрос на товары? Спихнули сюда все барахло со склада преисподней, которое и даром никому не нужно. Лишь бы на него, бедолагу, всех собак навесить!

      Нет, неспроста прислали эту бестию. Она так и роет под него, так и роет… Стоит только оступиться и лететь ему вниз к раскаленным сковородкам и кочерге. Как пить дать – подсидит она его!

      – Чего надо? – цыкнул на нее, вспомнив, что пока еще он – старший в их команде.

      Чертовка вытянула голову, заглядывая в кладовку через его плечо.

      – Где был? Я недавно заглядывала сюда. Тебя не было.

      – Ну и что? Гулял я. А тебе-то что?

      – Я чете Вострыкиных продала чайный сервиз для племянницы.

      – Ну и что? – отодвинув рукой размалеванную куклу и устремившись в проход, буркнул на ходу.

      – Когда их заберем? – допытывалась девица, наступая ему на пятки. – Они почти всех родственников уже извели.

      – Ну и что? – равнодушно пожал плечами начальник. – У них еще соседи остались.

      – У нас недобор в этом месяце, – истерила кассирша в спину. – Надо брать!

      – Не получится.

      – Почему?

      Доковыляв до прилавка (все пятки, гадина, оттоптала!), вытащил из его объемного пуза толстенную амбарную книгу, послюнявил палец, полистал желтые от времени страницы.

      – Вот! – ткнул кривым ногтем в писанину. – Видишь? В списке еще пять фамилий числится, которым они хотят навредить. Договор нарушать нельзя. Мы ж не люди!

      Девица склонилась над книгой. Вчиталась, удивилась:

      – Серьезно? Чё, правда, что ли? Обиделись на автохама, окатившего их из лужи на дороге?..

      Помощница сощурилась, задрав голову и загибая пальцы, считала. Затем ахнула, заморгала наклеенными ресницами. Воздух заколыхался у лица, будто от включенного вентилятора.

      – …четыре года назад?! Серьезно? Ничего себе злопамятность!

      – А то!

      Самодовольно ухмыляясь, согласился продавец и плюхнулся в любимое кресло для великана. Кожаная обивка с легким выдохом просела под ним, он поерзал, усаживаясь удобнее, и авторитетно изрек:

      – Нечему удивляться. Ты людей не знаешь. Молодая еще. Поживешь с мое, привыкнешь. В них яда больше, чем в гадюках.

      – А еще