Глоток зеленого шартреза. Николай Гумилев

с глазами гиены.

      Как хотели мы этого часа!

      Ждали битвы, мы знали – он смелый.

      Бейте, звери, горячее тело,

      Рвите, звери, кровавое мясо!

      Но прижавшись к перилам дубовым,

      Вдруг завыл он, спокойный и хмурый,

      И согласным ответили ревом

      И медведи, и волки, и туры.

      Распластались покорно удавы,

      И упали слоны на колени,

      Ожидая его повелений,

      Поднимали свой хобот кровавый.

      Консул, консул и вечные боги,

      Мы такого еще не видали!

      Ведь голодные тигры лизали

      Колдуну запыленные ноги.

ИМПЕРАТОРУ

      Призрак какой-то неведомой силы,

      Ты ль, указавший законы судьбе,

      Ты ль, император, во мраке могилы

      Хочешь, чтоб я говорил о тебе?

      Горе мне! Я не трибун, не сенатор,

      Я только бедный бродячий певец,

      И для чего, для чего, император,

      Ты на меня возлагаешь венец?

      Заперты мне все богатые двери,

      И мои бедные сказки-стихи

      Слушают только бездомные звери

      Да на высоких горах пастухи.

      Старый хитон мой изодран и черен,

      Очи не зорки и голос мой слаб,

      Но ты сказал, и я буду покорен,

      О император, я верный твой раб.

КАРАКАЛЛА

      Император с профилем орлиным,

      С черною, курчавой бородой,

      О, каким бы стал ты властелином,

      Если б не был ты самим собой!

      Любопытно-вдумчивая нежность,

      Словно тень, на царственных устах,

      Но какая дикая мятежность

      Затаилась в сдвинутых бровях!

      Образы властительные Рима,

      Юлий Цезарь, Август и Помпей, –

      Это тень, бледна и еле зрима,

      Перед тихой тайною твоей.

      Кончен ряд железных сновидений,

      Тихи гробы сумрачных отцов,

      И ласкает быстрый Тибр ступени

      Гордо розовеющих дворцов.

      Жадность снов в тебе неутолима:

      Ты бы мог раскинуть ратный стан,

      Бросить пламя в храм Иерусалима,

      Укротить бунтующих парфян.

      Но к чему победы в час вечерний,

      Если тени упадают ниц,

      Если, словно золото на черни,

      Видны ноги стройных танцовщиц?

      Страстная, как юная тигрица,

      Нежная, как лебедь сонных вод,

      В темной спальне ждет императрица,

      Ждет, дрожа, того, кто не придет.

      Там, в твоих садах, ночное небо,

      Звезды разбросались, как в бреду,

      Там, быть может, ты увидел Феба,

      Трепетно бродящего в саду.

      Как и ты, стрелою снов пронзенный,

      С любопытным взором он застыл

      Там, где дремлет, с Нила привезенный,

      Темно-изумрудный крокодил.

      Словно прихотливые камеи –

      Тихие, пустынные сады,

      С темных пальм в траву свисают змеи,

      Зреют небывалые плоды.

      Беспокоен смутный сон растений,

      Плавают туманы, точно сны,

      В них ночные бабочки, как тени,

      С