Лилофея – невеста водяного царя. Натали Альбертовна Якобсон

вместе с хозяйкой.

      – Ну, тогда я вышел из положения, ведь теперь моей хозяйкой всегда можешь прикинуться ты.

      Что это значит? Он считал себя здесь хозяином, а ее прислугой? Или он теперь ее лучший друг? Для друга нельзя быть хозяйкой. Он же не питомец. Павлин действительно выбрал ее сам. Его не купили, не принесли в подарок, он подлетел к ней в саду и завел разговор. Так делают все, кто хотят подружиться.

      – Буду считать тебя своим верным кавалером, – вслух предложила Лилофея. – Кстати, имя у тебя есть? Или мне самой тебя как-то назвать.

      Нехорошо называть его просто павлином, как и всех остальных птиц в саду, которые не знают человеческую речь. Говорящее создание, пусть и пернатое, заслуживает того, чтобы к нему обращались по всем правилам.

      – Я – Сенешаль, – он чинно поклонился. Лилофея не представляла, что павлин может так низко согнуть шею. Ему можно хоть аплодировать. Любопытно, он не сбежал из цирка? До принцессы порой доносились слухи о жестоких дрессировщиках, у которых не так-то просто выкупить редких, но обиженных животных. Павлин при его талантах мог отогнуть прутья клетки и удрать сам.

      – Во дворце уже есть один сенешаль. Так называют начальника над челядью, – засомневалась Лилофея.

      – Для него это должность, а для меня это имя. Хотя, если признаться, – павлин принял заговорщический вид. – Я действительно какое-то время был главным над челядинцами в доме одной великой волшебницы.

      Лилофея недоверчиво усмехнулась.

      – Волшебницы и мошенницы это практически одно и то же.

      – Что ты знаешь, девочка?

      – Я руководствуюсь опытом, полученным при дворе.

      – Здесь не тот двор, чтобы чему-то научиться.

      – Но ты же каким-то образом попал сюда. А значит, здесь уже есть кое-что уникальное – болтливый павлин!

      – Я самое достойное создание здесь, – чванливо задрал клюв он. Лилофея на миг засмотрелась на камень, сверкающий у него во лбу. Любопытно, ему не больно и не дискомфортно от того, что твердое украшение растет прямо у него во лбу? Ей самой даже диадема начинала давить на голову, если носить ее слишком долго. Все украшения перед сном надо снимать, чтобы они не оставили отпечатков на нежной коже. Так любили поговаривать фрейлины.

      Кстати, об украшениях. Лилофея вспомнила про корону. Нестерпимо захотелось примерить ее еще раз, но синий павлин смотрел за ларцом, как шпион. Казалось, возьми она оттуда хоть что-то, и он клюнет ее в палец. От самого ларца осталась мокрая лужица на малахитовом столике. Взяться ей, в общем-то, было не откуда, ведь кувшин и тазик для утреннего умывания стояли в другом помещении. Разве только внутри самих драгоценностей собралась вода. Но как она могла протечь сквозь твердый ларец. От воды исходил ледяной холодок. Он ощущался, как сквозняк в ее покоях, хотя день сегодня выдался очень жарким. Все дамы при дворе энергично обмахивались веерами. За кем-то ходили пажи с опахалами. А у принцессы в апартаментах вдруг повеяло подводной прохладой. Лилофея заметила, что в лужице на столе расцвела самая настоящая кувшинка. Ну и чудеса!

      Нужно