Слезы луны. Нора Робертс

вышла к ней, но и заговорила.

      – Женщины – странные создания.

      Шон невольно вздрогнул – не ожидал, что встретит кого-то в таком месте. Подняв голову, он увидел мужчину с длинными черными волосами, синими глазами и насмешливой улыбкой.

      – Я с вами согласен, – спокойно произнес Шон, хотя сердце тревожно забилось.

      – И все-таки мы не можем без них обойтись, правда?

      Мужчина поднялся с каменного кресла у подножия трех крестов, подошел ближе, бесшумно ступая мягкими сапогами по траве и камням, и опустился на землю по другую сторону могилы.

      Внезапный порыв ветра взметнул его волосы, раздул короткую алую накидку, наброшенную на плечи.

      На камни, траву и цветы хлынул яркий свет, сделавший их контуры более отчетливыми. Вдалеке, сплетаясь с музыкой моря и ветра, заиграли трубы и флейты.

      – Если и можем, то недолго, – ответил Шон, спокойно глядя незнакомцу в глаза и надеясь, что сердце тоже скоро успокоится.

      Мужчина положил руку на колени. Его серебристый костюм пронизывали золотые нити, а на пальце сверкало серебряное кольцо с синим камнем.

      – Ты знаешь, кто я, не так ли, Шон Галлахер?

      – Я видел картинки, которые Джуд нарисовала для своей книги. Она хорошо рисует.

      – Теперь она счастлива? Замужем и ждет ребенка?

      – Верно, принц Кэррик.

      Во властном взгляде Кэррика мелькнуло удивление.

      – Ты не боишься разговаривать с принцем эльфов, Галлахер?

      – Ну, я бы не хотел, чтобы меня в ближайшие сто лет уволокли в логово эльфов, мне и здесь неплохо живется.

      Кэррик запрокинул голову и заливисто расхохотался.

      – Уверен, придворные дамы высоко оценили бы твою внешность и музыкальный талант. Однако ты мне нужен здесь, так что не беспокойся.

      Посерьезнев, Кэррик наклонился к Шону:

      – Ты упомянул, что Гвен говорила с Бренной О’Тул. Что она сказала?

      – Разве вы не знаете?

      Мгновение – и Кэррик уже на ногах.

      – Я не могу входить в коттедж или пересекать границы сада, хотя мой дом находится под ним. Что она сказала?

      Шон невольно посочувствовал эльфу: вопрос больше напоминал просьбу, чем приказ.

      – «Его сердце в песне». Вот что она сказала Бренне.

      – Я никогда не дарил ей музыку, – тихо произнес Кэррик.

      Он поднял руку, и в небе вспыхнула молния.

      – Бриллианты, рожденные солнцем, дарил ей. Высыпал к ее ногам, попросив уйти со мной. Она отвернулась от них и от меня. Не послушалась собственного сердца. Понимаешь, как больно, когда от тебя отворачивается единственная, кого любишь, кого будешь любить вечно?

      – Нет. Я никогда никого так не любил.

      – Мне жаль тебя, ибо, если ты не любил так сильно, то и не жил. – Кэррик поднял другую руку, и над землей опустилась тьма, пронизанная серебряными лучами и искрами. Заклубился густой туман. – Даже когда по настоянию отца она вышла замуж за другого, я собрал слезы луны и высыпал жемчужинами к ее ногам. И все равно