Вставная челюсть Щелкунчика. Дарья Донцова

полицейский не имеет права на обыск, – завела Вера, – я не собираюсь подчиняться глупому приказу.

      – Участниц конкурса просят пройти в их раздевалки, – просипело радио, – через полчаса финал.

      Марина вскочила и ринулась к двери. Егор преградил девочке путь.

      – Сядьте.

      – Нас зовут, – занервничала девушка, – мне надо одеться, поправить грим, прическу, тридцать минут еле-еле хватит. Опоздавшие не допускаются на конкурс.

      – Отсюда никто, кроме Алисы, не выйдет, пока я не увижу, что имеют при себе Татьяна и Вера, – отрубил Савченко.

      – Ваше поведение возмутительно! – закричала старшая Яковлева. – Думаете, что управы на вас нет? Ошибаетесь! Сейчас позвоню, и сюда приедет лучший московский адвокат.

      – Отлично, – согласился Владимир, – думаю, часа за три он по пробкам доберется. Егор, отведи Яковлевых в свободную раздевалку и запри их там, они будут ждать своего юриста.

      – Мама! – завопила Соня. – Ты о…… а! Я потеряю Гран-при! Немедленно сделай, что этот… хочет!

      – Доченька, нельзя позволять себя унижать, – засопротивлялась Вера.

      Софья одним прыжком очутилась около матери и прежде, чем та успела ойкнуть, вывернула карманы ее жакета. На пол спланировал маленький ключ.

      – Опаньки! – вскинул брови Володя. – Лена, проверь.

      Эксперт подобрала ключ и ушла.

      – Нам можно уйти? – обрадовалась Марина. – Вы знали, что есть еще один ключ, поэтому грубили нам? Нашли то, что хотели? Я побежала одеваться.

      – Мама, – простонала Соня, – откуда у тебя это дерьмо?

      – Дверь им отпирается и закрывается, – сообщила эксперт, возвращаясь.

      – Мы помчались! – подпрыгнула Таня. – Марина, вперед.

      – Стоп! – скомандовал Савченко. – Вы покинете комнату после того, как я проверю, что у вашей мамы при себе имеется.

      – Муся, скорей, достань все, – попросила Марина.

      Таня поджала губы.

      – Мам, не тормози, – потребовала дочь, – я должна победить. Ну? Давай!

      Татьяна вывернула боковые карманы джинсов и сердито загудела.

      – Глупо думать, что в скинни, облегающих тело, как вторая кожа, можно что-то запихнуть. И в пуловере ничего нет, он совершенно гладкий. Хотите, сниму его, пороетесь в моем лифчике, вдруг там граната.

      Татьяна взялась за край свитера и слегка задрала его, как будто собираясь стянуть его.

      – У вас красивые джинсы, – сказала я, – если не ошибаюсь, от Франка Дирелли.

      – И что? – фыркнула Григорьева. – Это запрещено?

      – Отличное качество, я ношу такие же, но у них, на мой взгляд, два отрицательных качества. Первое – цена, уж больно она высока. А второе, внутренний кармашек спереди справа узкий, длинный, собирается гармошкой при ходьбе. Я его отрезала. А вы как поступили? – спросила я.

      – Тоже отчекрыжила, – живо отреагировала мать Марины.

      – Нет, – возразила я, – секунду назад, делая вид, что хотите снять свитер, вы приподняли его край, и стала видна прикрытая ранее часть брюк. Скинни сильно обтягивают вас, поэтому я увидела, что внутренний