Кровавый Король. Элизабет Кэйтр

сглатывает Годвин. Корона на его голове уже прорубила кость. В страшных криках с улицы и коридоров замка он не мог разобрать на чьей стороне победа. – На нас совершили набег Узурпаторы. Ваш отец… Он погиб в схватке с Генералом Узурпаторов, места нахождения Вашей матери я не знаю. Это великое счастье, что Вы стоите здесь. До нас дошла весть о Вашей смерти, Ваше Величество.

      Видар многозначно выгибает левую бровь, бегло кидая взгляд на Кристайн. Та жмурится так сильно, что из глаз льются солёные реки.

      – Отпусти её и подойди ко мне, – каждая буква Видара зарождала в Теобальде самый настоящий животный страх.

      На ватных ногах он делает шаг. Совершенно не так представлял встречу с Истинным Королём. В самых сладких мечтах Теобальд стоял у его могилы с театральной миной потери, но никак не делал шаг к смерти.

      – Ваше Величество, я не осмелюсь врать Вам…

      – Кончено, не осмелишься, – усмехается Видар, слыша за своей спиной многочисленный топот армейских сапог.

      Он быстро вытаскивает меч из ножен, лёгким и резким движением проводя в воздухе. Предатель не успевает моргнуть. Его голова падает к ногам короля. Тронную залу окутывает гробовая тишина, не нарушаемая даже слезами Кристайн.

      Король медленно присаживается на корточки, ловко снимая ветвистую корону кровавыми пальцами. Величественно оборачивается к солдатам, удерживая Ветвистую Корону двумя пальцами левой руки.

      Армия теряется в замешательстве. В безумной толпе перемешались приспешники Теобальда и его. Их испуганные взгляды мечутся от заплаканной Кристайн до одиноко лежащей головы предателя.

      Видар обаятельно усмехается, выпрямляется и надевает корону на голову. Оружия выпадают из рук солдат.

      Он был весь в крови, пыли, запекшихся корочках и сгустках экссудата от ран. И только корона на голове сверкала яркими изумрудами в переплетении тонких ветвей.

      Чувство мести не было удовлетворено. Он желал большей крови, чем имел.

      – Как будем оправдываться, господа? – голос Видара токсичнее зарина.

      Он вытирает кровавый меч о тканевую часть рукава, а затем, вальяжно опираясь на остриё, словно на трость, доходит до трона. Гробовая тишина баюкает острый слух. На губах сверкает улыбка палача.

      Все, разом, под очередной удар острия о каменное покрытие, падают на колени.

      От короля веет такой силой, что солдаты боятся не то, что открыть рта, моргнуть.

      Кристайн прячет взгляд в пушистых ресницах, строго настрого запрещая себе говорить, пока изменники живы. Последние же недобро косятся в её сторону. Если смерть неизбежна, так хотя бы и эту тварь они заберут с собой.

      – Вы совершили измену. Приняли участие в перевороте. Встали на сторону изменщика, который, ко всему прочему, пачкался в сговоре с Узурпаторами. То, что вы молчите – наивернейшее решение.

      Голос короля наполнен яростью, отвращением, альвийским сверкающим гневом.

      – Каков был приказ этого ублюдка, когда моя армия подошла к воротам?

      Видар