Не сгорит эта сталь. Александр Анфилов

«правления» вытащил деревню из лютой бедности, выстроил часовню, помог жителям открыть несколько лавок и производств, казалось немыслимым. Конец эпохи.

      – Вообще-то, – несвойственно тихо кузнец буркнул себе в бороду, – и правда надобно что-то сделать.

      Антон устремил на него жгучий взгляд, ведь с кузнецом-то у отца были самые дружеские отношения, и от него последнего он ожидал подобного хода. Кузнец же поспешил оправдаться:

      – Мы тут сладились принимать решение о выплате оброка, – уютно окая, принялся растолковывать кузнец, – мотематику вот купец собралси вести, счета водить будет, цифирь собирать. А коли нет старосты, который такое решение одобрит, м-м, ну к чему, спрашивается, вся эта тягомотина?

      Остальные недоуменно поглядели на уважаемого последователя Сварога. Сказанное им было непонятно, но перебивать никто не смел.

      – А что ж? Мужи дорогие! – взыскательно оглядел он остальных, удивляясь их непрозорливости. – Княжескую вольную-то нашу давно ль видали? У меня в ларе хранится – могу принести. Там он же и сказано: «…а всякое решение совета Нижней Талицы касательно княжеских податей да будет утверждено избранным старостой деревни». Выходит, без старосты и решение об оброке не сладится.

      Мытарь встрепенулся, выронив изо рта кусок солонины, и упер в стол обе ладони:

      – Поддерживаю! Староста в деревне должен быть всегда и непременно! Без его-то одобрения, уж простите, грош цена всем вашим решениям, – ткнул указательным пальцем в скатерть. – Вековая традиция! Так-то, мужи, без старосты, почитай, и деревни-то нет. Предупреждаю! Ежели завтра, к вечерней, решения не будет, привилегию на рубку леса у Талицы заберут. Уж вы меня не первый год знаете, я прослежу. За каждый лиственничный ствол будете в Белхибар гонять и очередь на прием к бояре высиживать.

      Антон грозно глянул на чиновника, понимая, что его угрозами руководит вовсе не фискальный порядок, а мелкий интерес скорейшего отъезда из этой не такой уж значительной в масштабах Княжества деревеньки.

      – Отец жив, он только утром приходил в себя!

      – У-й, и то верно, – забурчал из-под рыжей бороды купец. – Ну не по-людски же. Как он разозлится на нас, когда поправится и узнает, что мы, молодцы́, его уж и сместили. Ох, устроит нам старец Щука.

      – Вот уж Щука-то лучше прочих бы уразумел наши действия, – заявил землевладелец. – Надо выдвигать кандидатов!

      – И кто на примете? – ехидно спросил Антон.

      Но землевладелец, сделал вид, что ехидства не заметил, наоборот – степенно кивнул в ответ на этот очень к месту заданный вопрос и завел о том, что новым старостой следует выбрать человека, конечно, обученного грамоте и счету, обязательно знающего иноземные языки, ибо Талица это вам не заглушье какое-то в глухом Северо-Восточном. Чай не медвежий угол, мы-де недалеко от западного большака стоим. Еще староста должен разбираться в делах учетных, чтить традиции и, конечно, владеть большими земельными наделами.

      – Ведь кто будет лучше заботиться о земле, чем ее рачительный