По-настоящему. Анна Белинская

садится ко мне, и машина трогается, покидая территорию отделения.

      Молча кладет рядом с моим бедром телефон и очки.

      – Ключи от тачки и бумажник… – уточняю, заталкивая трубку в карман джинсов.

      – Пусть пока полежат у меня, – отзывается отец.

      Его тон, тихий и сомневающийся, заставляет резко на него посмотреть. Бондаренко старший опускает взгляд на свои пальцы, которые сжимает-разжимает. Нервничает.

      Смотрю на него настойчиво-вопросительно.

      Серьезно? Мы перешли на новую ступень наших взаимоотношений?

      – Окей, понял, – усмехаюсь. – Дядь, Вов, машину здесь тормозни, – хлопаю по плечу водителя.

      – Герман, сиди… – чеканит сквозь зубы батя.

      – Дядь Вов…– ловлю в зеркале заднего вида его меченный взгляд, которым останавливается на отце, прежде чем тот позволительно кивает.

      Тачка паркуется в кармане вдоль проезжей части и, ничего не сказав, я выпрыгиваю из машины, чувствуя на своем затылке прицел отцовских глаз.