Князь Серебряный. Алексей К. Толстой

кланялся родственникам своей невесты, которых также представляли парни и девки.

      – Государь мой, тестюшка, – пел жених вместе с хором, – упари мне пива!

      – Государыня теща, напеки пирогов!

      – Государь свояк, оседлай мне коня!

      Потом, взявшись за руки, девки и парни кружились вокруг жениха и невесты, сперва в одну, потом в другую сторону. Жених выпил пиво, съел пироги, изъездил коня и выгоняет свою родню.

      – Пошел, тесть, к черту!

      – Пошла, теща, к черту!

      – Пошел, свояк, к черту!

      При каждом стихе он выталкивал из хоровода то девку, то парня. Мужики хохотали.

      Вдруг раздался пронзительный крик. Мальчик лет двенадцати, весь окровавленный, бросился в хоровод.

      – Спасите! спрячьте! – кричал он, хватаясь за полы мужиков.

      – Что с тобой, Ваня? Чего орешь? Кто тебя избил? Уж не опричники ль?

      В один миг оба хоровода собрались в кучу; все окружили мальчика; но он от страху едва мог говорить.

      – Там, там, – произнес он дрожащим голосом, – за огородами, я пас телят… они наехали, стали колоть телят, рубить саблями, пришла Дунька, стала просить их, они Дуньку взяли, потащили, потащили с собой, а меня…

      Новые крики перебили мальчика. Женщины бежали с другого конца деревни.

      – Беда, беда! – кричали они, – опричники! бегите, девки, прячьтесь в рожь! Дуньку и Аленку схватили, а Сергевну убили насмерть!

      В то же время показались всадники, человек с пятьдесят, сабли наголо. Впереди скакал чернобородый детина в красном кафтане, в рысьей шапке с парчовым верхом. К седлу его привязаны были метла и собачья голова.

      – Гойда! Гойда! – кричал он, – колите скот, рубите мужиков, ловите девок, жгите деревню! За мной, ребята! Никого не жалеть!

      Крестьяне бежали куда кто мог.

      – Батюшка! Боярин! – вопили те, которые были ближе к князю, – не выдавай нас, сирот! Оборони горемычных!

      Но князя уже не было между ними.

      – Где ж боярин? – спросил пожилой мужик, оглядываясь на все стороны. – И след простыл! И людей его не видать! Ускакали, видно, сердечные! Ох, беда неминучая, ох, смерть нам настала!

      Детина в красном кафтане остановил коня.

      – Эй ты, старый хрен! здесь был хоровод, куда девки разбежались?

      Мужик кланялся молча.

      – На березу его! – закричал черный. – Любит молчать, так пусть себе молчит на березе!

      Несколько всадников сошли с коней и накинули мужику петлю на шею.

      – Батюшки, кормильцы! Не губите старика, отпустите, родимые! Не губите старика!

      – Ага! Развязал язык, старый хрыч! Да поздно, брат, в другой раз не шути! На березу его!

      Опричники потащили мужика к березе. В эту минуту из-за избы раздалось несколько выстрелов, человек десять пеших людей бросились с саблями на душегубцев, и в то же время всадники князя Серебряного, вылетев из-за угла деревни, с криком напали на опричников. Княжеских людей было вполовину менее числом, но нападение совершилось так быстро и неожиданно,