Беглая монахиня. Филипп Ванденберг

позе. Треск веток вернул ее к действительности. Магдалена подняла глаза и увидела перед собой высоченную фигуру – это был мужчина исполинского роста с деревянными заплечными носилками, груженными хворостом. Магдалена вскочила и боязливо отпрянула назад. Сборщик хвороста энергично затряс головой и поднял руки, как бы говоря: не бойся, я ничего тебе не сделаю.

      Магдалена остановилась, потом внимательно посмотрела на незнакомца. Наконец подошла к мужчине и неуверенно спросила:

      – А ты случайно не Мельхиор?

      Великан радостно затряс головой, и на его мрачном лице засияла восторженная улыбка. Под грузом высоко нагроможденных веток носилки закачались, исполин потерял равновесие и упал навзничь в траву. Увидев, как он беспомощно барахтается на земле, словно перевернутая черепаха, и при этом хихикает от удовольствия, Магдалена не удержалась и тоже расхохоталась. Она смеялась громко и от души. Ей вдруг пришла в голову мысль, что так весело она не смеялась уже несколько лет.

      Она тут же вспомнила, как они когда-то бесились с глухонемым батраком на лугу, как, вооружившись палками и сетями, охотились на ласок и кроликов, чаще всего, впрочем, оставаясь без всякой добычи.

      – Мельхиор, милый Мельхиор! – приговаривала Магдалена, помогая слуге подняться на ноги.

      Выпрямившись во весь свой рост, он театрально сложил руки как для молитвы и указательным пальцем правой руки показал на запад.

      Магдалена сразу поняла его.

      – Ты спрашиваешь, почему я не в монастыре Зелигенпфортен?

      Мельхиор кивнул.

      – Я просто не выдержала больше и удрала оттуда. Думала, что смогу пожить пару деньков у отца и брата. И вот теперь узнала, что обоих уже нет в живых. А вдова моего братца прогнала меня со двора.

      Чтобы парень лучше понимал ее, Магдалена использовала оттопыренные большой и указательный пальцы – некоторые жесты языка немых еще сохранились у нее в памяти.

      Мельхиор пощупал мокрое насквозь платье Магдалены и знаками дал ей понять, что она должна следовать за ним, если не хочет заболеть и умереть.

      – Но ведь вдова меня прогнала! – напомнила Магдалена.

      Слуга пренебрежительно махнул рукой, что должно было означать: предоставь дело мне! И добавил, используя другой жест: «Пошли!»

      Заглушив зародившиеся было в душе сомнения, Магдалена последовала за глухонемым на другой берег речки. Уже смеркалось, и тишина, опустившаяся на широкую долину, заставила девушку замолчать.

      Магдалена и Мельхиор осторожно приблизились к сараю, расположенному справа от господского дома. Батрак сделал девушке знак подождать снаружи и вести себя тихо, затем крепким ударом ноги открыл деревянные ворота и исчез внутри.

      Через неплотно притворенную дверь потянуло теплым воздухом. Запах был кисло-сладкий, так пахнет сено после грозы. Магдалена вдруг почувствовала неодолимое желание хотя бы одну ночь провести в сухом месте. Она мерзла в своей насквозь промокшей одежде. После бесконечного ожидания – во всяком случае, так ей показалось – Мельхиор просунул голову