Месяц на море. Наталия Миронина

Мефодьевич начал нервничать: все шло не так, как он планировал. Праздничного и вдохновенного настроя у него оставалось меньше и меньше. В гостье он чувствовал какую-то вызывающую непокорность, а это очень злило.

      Виола с аппетитом ела салат.

      – Вкусно. Огурцы сюда как нельзя лучше подходят.

      Колесников снисходительно посмотрел на гостью.

      – Ты часто готовишь салаты? – спросил он с подвохом.

      – Вообще не готовлю, – улыбнулась Виола. – Некогда. Но оценить вкус вполне способна. Вот, например, я точно могу сказать, что помидоры были бы лишними.

      – Пожалуй, соглашусь, – улыбнулся Сергей Мефодьевич. Он встал, чтобы убрать салатницу с остатками и поставить блюдо с бешбармаком.

      – О… – простонала Виола, увидев разноцветную узбекскую тарелку.

      – Что? – не понял Колесников.

      – Как красиво и как аппетитно! И все, что я люблю! Мясо и тесто!

      – Да, я знаю. Мы с тобой как-то говорили об этом. И я запомнил. А сегодня, в годовщину знакомства, решил побаловать тебя. Я хотел бы, чтобы этот день… – начал он.

      – Сережа, спасибо тебе. – Виола привстала и потянулась губами к лицу Колесникова. Тот отпрянул, потом смутился, потом зачем-то полез в ящик за вилкой. Женщина, если и замялась, то лишь на мгновение. Она внимательно и серьезно наблюдала за суетой хозяина дома. Когда Сергей Мефодьевич наконец сел на свое место, она спросила: – Все хорошо? Ты как-то разнервничался.

      Колесников промолчал, только оттопырил нижнюю губу. Виола еле слышно вздохнула и принялась за бешбармак. Какое-то время стояла тишина.

      – Тоже очень вкусно, – ровным голосом произнесла Виола.

      – Сейчас небольшой перерыв, а потом… Пломбир с сицилийскими апельсинами.

      – Сицилийскими? – удивилась женщина.

      – Да, – чуть растерялся Колесников. Апельсины были испанскими, но «сицилийские» звучало эффектнее.

      – Хочется покурить, – произнесла Виола. – Я выйду на балкон? А ты пока доедай.

      Она встала, прошла в прихожую за сигаретами.

      Колесников поморщился. Ему было неприятно, что Виола вот так бросила его за столом. «Плохое воспитание. Нет, простота нравов!» – отметил он про себя.

      – Сережа, понимаю: поступаю невежливо. Но я просто сейчас в обморок упаду – так курить хочется!

      – Ой, брось. Спорим, не упадешь?! Спорим, что это тебе кажется? Кстати, тебе какой кофе сделать? Может, капучино? Или черный, американо? А могу просто кофе с молоком. Как раньше у нас продавали. – Колесников собирался продолжить разговор, как бы не замечая, что Виола уже держит сигарету и с нетерпением ждет, когда можно будет закурить.

      – Сережа, на твой вкус! – ответила Виола и вышла на балкон.

      «Совершенно не умеет себя вести. А все оттого, что в этом своем травматологическом пункте подрабатывает. А там эти санитары-мужланы. И фельдшеры», – подумал Колесников. Он не хотел признаться самому себе, что специально задерживал Виолу разговором.

      Через какое-то время он присоединился к ней. На балконе было