Как стать папой за пять минут. Вероника Лесневская

горит только поступившее от Кости сообщение с адресом роддома.

      Кира, как по команде, издает протяжный стон, тем самым продолжает крепко держать гайца за яйца. И меня заодно.

      – К-конеч-шно, знаю. У меня там мама работает, – судорожно и часто кивает он, как болванчик. Многострадальная шапка опять слетает с его пустой головы, катится по заснеженной обочине, а парень от страха с места не двигается. Уши алые, глаза по пять копеек, из раздувающихся ноздрей вырывается пар.

      – Вот это удача! – довольно тяну в унисон с оханьем моей проблемной беременной. Мне кажется, или она совсем притихла? Будто нас подслушивает. – Звони матери, пусть готовит родзал. А сам заводи патрульную машину, включай мигалку – и поехали. Будешь путь прокладывать и сопровождать нас, чтобы успели без пробок.

      Моргает. Еще раз. Хлопает ртом и глотает морозный воздух, как окунь, выловленный из проруби.

      – Но я же на дежурстве, – чешет затылок. – Не положено.

      – А-а-а! Больно-о-о! – звучит на ультразвуке, и мы оба на секунду зажмуриваемся.

      Внутри моего автомобиля словно завывает сирена. Сердце пропускает удар, а потом и вовсе останавливается. Жуткий стон Киры напоминает писк кардиографа. Все, прямая линия.

      – Шевелись! – гаркаю на гаишника, пока он не рухнул в обморок. – Или хочешь мне ассистировать, пока я роды у жены буду принимать, а? И пуповину перегрызать, – специально сгущаю краски, а самого трясет в лихорадке. – Выбирай! Считаю до трех! Ра-аз…

      Парень огибает капот, виляет зигзагами по обочине, будто заметает следы.

      – Два-а, – кричу ему вдогонку и коротко сигналю для устрашения.

      Подскакивает на месте – и его заносит вправо, четко в сугроб. Отряхнувшись, парень ускоряется.

      – Три, – киваю сам себе, наблюдая, как он залетает в машину. Заводится, глохнет, пробует еще раз. Теперь главное, чтобы в ужасе без нас не уехал.

      Внезапно воцарившаяся в салоне тишина давит и настораживает. Никто не ойкает, не визжит, не стонет. Я как в вакууме, лишь в ушах свистит.

      Гробовая ти-ши-на.

      Что-то с Кирой? Или я оглох?

      Не отвлекаясь от патрульного автомобиля, на котором все никак не включаются проблесковые маячки, я завожу руку назад. Наткнувшись пальцами на живот, накрываю округлость ладонью, зарываюсь в складки платья, чтобы быть ближе к теплому телу, внутри которой копошится маленькая, но очень несносная жизнь. Мысленно прошу ее успокоиться и повременить с появлением на свет. Рано…

      – Кирочка, девочка, дыши, – на автомате шепчу. – Сейчас поедем, потерпи.

      Мигалка впереди коротит, как китайская гирлянда, и спустя хренову тучу попыток наконец-то загорается вместе с характерным сигналом. Облегченно выдохнув, на эмоциях ласково провожу вверх по животику дрожащей рукой, упираюсь в декоративный поясок, отделяющий юбку свадебного платья от лифа, случайно дотрагиваюсь до края груди. Не придаю этому значения – ситуация совсем не располагает к романтике. Не тот случай, чтобы видеть в Кире женщину. Тем не менее, продолжаю