Север и юг. Элизабет Гаскелл

незажженные свечи. Маргарет села на ковер поближе к огню, так как вечерняя сырость вцепилась в ее платье, а усталость вызвала сильный озноб. Она обхватила колени руками, опустила подбородок на грудь и предалась унынию. Однако, услышав шаги отца на гравийной дорожке, девушка резко вскочила, поспешно откинула назад черные волосы и вытерла те неуместные слезинки, которые стекали по ее щекам. Когда мистер Хейл вошел в комнату, он выглядел подавленным и грустным. Маргарет с трудом выудила из отца несколько слов, стараясь затрагивать темы, которые могли бы заинтересовать его. Но каждый раз ее усилия были напрасны, и она думала, что это будет последняя попытка.

      – Как далеко вы сегодня ходили? – спросила она, заметив, что отец не притронулся к еде.

      – До самого Фордхэма-Бичс. Хотел навестить вдову Мэлтби. Она сильно опечалилась, оттого что не смогла попрощаться с тобой. Мэлтби сказала, что ее малышка Сьюзен два прошлых дня следила за дорогой в ожидании тебя… Дорогая, почему ты плачешь?

      Мысль о маленькой девочке, так и не дождавшейся ее – не из-за забывчивости Маргарет, а из-за необходимости заниматься подготовкой к переезду, – стала последней каплей в чаше многих огорчений. Ее сердце разрывалось от горя. Она расплакалась, как дитя. Мистер Хейл расстроился при виде ее слез. Он встал и нервно зашагал по комнате. Маргарет пыталась успокоиться, но какое-то время не могла говорить от переполнявших ее чувств. Она слышала, как отец бормотал себе под нос почти бессвязные фразы:

      – Это выше моих сил. Невыносимо смотреть на страдания родных и близких. Я думал, что переживу все тяготы с терпением. Но уже нельзя вернуть былого…

      – Былого не вернуть, отец, – тихим уверенным голосом подтвердила Маргарет. – Печально понимать, что вы совершили ошибку. Но будет еще хуже, если окажется, что вы вели себя, как лицемер.

      На последних словах она понизила голос, словно идея о лицемерии ассоциировалась у нее с неуважением к отцу.

      – Мои слезы объясняются усталостью, – продолжила она. – Не думайте, что я осуждаю ваши взгляды и поступки. И давайте не будем говорить сегодня об этом.

      Несмотря на усилия, ее плечи содрогались от рыданий.

      – Я лучше отнесу маме чашку свежего чая. Первую она пила три часа назад, когда я была слишком занята, чтобы присоединиться к ней. Думаю, она с радостью выпьет еще одну.

      Время отправления поезда безжалостно приближало семейство Хейлов к разлуке с милым и прекрасным Хелстоном. С горечью и сожалением они в последний раз смотрели на длинный приземистый дом, наполовину скрытый остролистом и китайскими розами. Он казался им таким родным. Лучи утреннего солнца сверкали в окнах их любимых комнат. Из Саутгемптона прислали экипаж, чтобы доставить их семью на станцию. Садясь в него, они понимали, что больше никогда не вернутся назад. Жгучая боль в сердце заставила Маргарет переместиться на сиденье – на крутом повороте дороги ей хотелось в последний раз взглянуть