Эромахия. Демоны Игмора. Виктор Ночкин

выпутаться. Ты ведь поможешь мне, верно?

      – Я постараюсь. Но… ad impossibilia nemo obligatur.[4]

      Отфрид подумал, что этот родич, в отличие от лицемера Игмора, говорит искренне – он в самом деле постарается помочь барону… и в самом деле не уверен в успехе. Отец-то всего лишь притворяется, что озабочен и опечален, это он нарочно, чтобы Эрлайл сжалился. Со стороны сцена выглядела комично – здоровенный барон мнется перед невзрачным Удвином и как будто старается стать меньше ростом, чтобы не нависать так над родичем, от которого ждет помощи… Почему-то баронет решил, что Эрлайл видит отца насквозь, со всеми его незатейливыми хитростями, однако принимает условия и готов подыграть.

      – Откровенно говоря, на тебя вся надежда… – бубнил Фэдмар.

      – Ладно, – кивнул Удвин, – я же сказал: постараюсь. Ты приготовил список, о котором я просил?

      – Да, вот он.

      Суетясь без нужды, барон торопливо полез в поясной кошель, вытащил сложенный вчетверо пергамент и вручил родичу. Тот наскоро пробежал список глазами и поморщился – в который уже раз. Пожевал тонкими губами и вынес вердикт:

      – Маловато. Ничего, что-нибудь придумаем… Audacter calumniare, semper aliquid haeret…[5] Ну ладно, идем, провожу тебя и твоих людей в отведенные нам покои. Скажи солдатам, чтобы сидели тихо и не навредили нам неуместной выходкой.

      Последняя фраза была произнесена нарочно громко, дружинники услышали, так что барону только и осталось, что сопроводить пожелание кузена Удвина грозным взглядом.

      Дворяне и сопровождавшие их латники зашли с черного хода в графский дворец. По дороге все помалкивали, Отфрид старался не глазеть по сторонам, шагал чинно и держался скромно, как и подобает юному дворянину хорошего рода. Пока они пересекали заднюю часть здания, сохранять спокойствие было несложно, но потом… Паренек дал себе слово, что как только станет бароном, непременно переиначит все в замке – велит украсить и заново отделать родовое гнездо, да так, что Игмор великолепием не уступит этому богатому дому.

      Покои, отведенные ответчикам, были вполне комфортабельны – анфилада светлых просторных комнат. Чистота помещения была Отфриду в диковинку…

      Фэдмар огляделся и задумчиво поскреб бороду.

      – А что, кузен, как ты полагаешь, нет ли здесь каких-то тайных ходов? – громко спросил барон. – Или, допустим, секретных дверей?

      Теперь, когда все было сказано, Игмор перестал притворяться, будто растерян и напуган предстоящим судом.

      – Думаешь, кому-то придет в голову подослать убийц? – так же нарочито громко отозвался Удвин. – Нет, вряд ли. Ведь здесь мы – гости самого графа! Если бы кому и захотелось провернуть что-либо в таком роде, его светлость непременно разыщет и покарает убийцу, нарушившего святость его гостеприимства. Он ведь не захочет держать ответ перед его величеством – сам посуди!

      Потом маленький Эрлайл еще раз огляделся и добавил шепотом, так тихо, что стоящий поблизости Отфрид едва расслышал:

      – А вот подслушивать вполне могут.

4

К невозможному никого не обязывают (лат.).

5

Клевещи смело, всегда что-нибудь да останется (лат.).