Золото бунта. Алексей Иванов

и основал. К Галане под бок подселились уже Кадниковы, да Кузнецовы, да Баклыковы; их корень и сейчас здесь. Вот этот Галаня смастерил из бе́реста крылья, залез на кедр и сиганул. Ногу сломал, понятно. Пока лежал, Кузнецовы ему избу подпалили: дескать, Галаня с чёртом связался. Галаня обиделся, ушёл на лыжах в Невьянск и с ногой хромой замёрз у того пригорка. Это байка. И по ней не узнаешь главного: с чего Галаня решил летать научиться? Чего ему надо-то было? На облаках хлеб не сеют, не жнут. Вот об этом только в книгах и можно узнать. А байка что? Тьфу.

      – Чего ж тут непонятного? – удивился Осташа. – Всё понятно, зачем крылья человеку…

      – Тебе понятно, а мне, дураку, нет, – обидчиво сказал Агафон.

      Осташа задумался и вздохнул с сожалением:

      – Хорошо тебе… Ты узнал – и поверил. А как мне быть, когда поверил – а узнать не можешь?

      ТАЙНА БЕЗЗАКОНИЯ

      Осташа думал, что скит – это что-то дикое и тайное, вроде берлоги. Но под еловой тушей Поперечной горы он увидел здоровую истоптанную поляну, на которой сбился целый табор. Правда, шума не было. Дымили костры; на самом большом, возле которого толклись бабы в чёрных платках, в общем котле готовился обед. Кругом стояли телеги, торчали балаганы, два пастуха собирали лошадей в табун, чтобы гнать на выпас у речки Егоровой Каменки.

      Перетолк, похоже, уже начался. Агафон торопливо принялся распрягать свою конягу, а Осташа отправился посмотреть на людей. Вдруг мелькнёт Яшка Гусев?

      – Старец-то Павел в той домушке живёт? – спросил Осташа у незнакомого мужика, мазавшего дёгтем ступицу снятого колеса, и добавил на всякий случай: – Бог в помощь…

      Мужик хмуро оглядел Осташу, покосился на кривую и замшелую избу возле ближайшей сосны и нехотя ответил:

      – Там послушники живут, что при старце, а старец – в келье на склоне. Отсюда не видать.

      – Никак ехать собрался? – неловко улыбаясь, спросил Осташа снова. – А на перетолк-то не пошёл?..

      – Хочешь, так иди, – буркнул мужик. – Я сюда попрощаться приезжал… Тебе чего надо, парень?

      Осташа знал, что «попрощаться» – значит поклониться тайным могилам здешних старцев, коих по Весёлым горам было до сотни.

      – Человека ищу. Яшку-Фармазона. Может, слышал про такого?

      – Фармазонов у нас не бывает. Это барский толк, не наш.

      – То прозвище пустое…

      – А ты кто, царицын доглядчик?

      – Чего, и спросить нельзя? – обозлился Осташа.

      – И без тебя на Чусовой расспросчиков по пятку на каждый омут. Гуляй давай.

      Осташе, конечно, хотелось смазать по шапке недоверчивому кержаку, но он развернулся и пошагал по утоптанной тропе наверх.

      Поперечная гора сама вползала по отрогу на Белую гору, но на полпути остановилась и осела. Верхушка её была зачищена от леса, который пошёл на рудничные нужды. Вход в обвалившийся рудник старец и приспособил под скит. Сейчас перед срубом кельи, торчащим из склона, шёлком зеленел луг, чисто промытый дождями. В густом и высоком кипрее у жердяной