Засахаренные фиалки. Яна Смородина

на сверкающих боках ледника, холодная строгость озёрной бирюзовой глади; редкие звуки природы и величавая молчаливость древних камней.

      Духи гор – главные ценители тишины. С одним из них – скарбником Варсанофием, местным хранителем медной жилы да небольшого месторождения селенита, – у Ульки был договор. Она приходит, занимается, чем любо, лишь бы тихо было.

       Сначала мавка решила, будто ей показалось, что где-то поблизости кто-то дышит. Прерывисто, неровно. Так бывает: от страха или боли. Но это не живность местная, а… пожалуй, человек. Хотя, ей-то что? Она тряхнула головой, прогоняя странные мысли. И только она вернулась к прежнему своему занятию, как рядом с ней возник Варсанофий.

      – Кто это там? – всё же тихо поинтересовалась Улька.

      – Спелеолог пролез через дыру наверху… ну, я и подсобил ему спуститься живее, – скрипуче захихикал скарбник.

      Мавка неодобрительно нахмурилась и снова прислушалась. Она не знала, что означает это слово, но не поддерживала злокозненного настроя духа.

      – Ну а чего? Ходит тута, вынюхивает, склянками бренчит… А потом напривозют вонючих машин, начнут рыть землю-матушку, ничего не останется… – ворчливо оправдывался скарбник. – Выпей его, коли пожалела. Чтоб не мучился!

      Мавка раздражённо передёрнула плечами, а Варсанофий скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся. Обиделся, не иначе.

      – Эй, есть кто живой? – раздалось со стороны дальней части Улькиного грота, отчасти отгороженной скалой. Эхо немедленно подхватило эстафету и унесло отзвуки голоса дальше по галереям.

      Улька одарила скарбника одним из самых своих холодных взглядов, отчего тот обиженно фыркнул и растворился в воздухе. Любопытство всё же одержало верх, и мавка бесшумно прокралась ближе, чтобы выглянуть из укрытия.

      Спелеологом, как того обозвал скарбник, оказался молодой симпатичный рыжеволосый парень, заросший недельной щетиной, тоже рыжей. Одет он был в костюм грубой ткани болотного цвета, поверх которого во множестве были закреплены ремни и железные скобы, на ногах – ботинки с толстой подошвой. От мавкиного внимания не укрылось, что правая штанина его одеяния почти вся потемнела от пропитавшей её крови. По левую руку от спелеолога лежали наполовину выпотрошенная дорожная сумка с двумя лямками, оранжевая каска с фонарем и ворох спутанных крепких веревок – нечто похожее мавке доводилось видеть у лазавших по горам туристов, которые прозывались альпинистами.

      Улька шагнула из тёмного угла, скрываться стало бессмысленно: рыжий её заметил и теперь внимательно следил за мавкой своими пронзительно голубыми глазами. И молчал.

      После продолжительного взаимного разглядывания парень, наконец, поинтересовался:

      – Ты такая же, как тот?.. Ну… приведение?