Низвергнутый 3: кланы высшей школы. Михаил Беляев

лишних слов мы бросились в самое пекло. Жар был столь сильным, что начал плавить лежащие в относительной безопасности рюкзаки и вещи. Ребята тут же взялись оттаскивать то, что уцелело. Я натянул ветровку, завязал футболкой нос и рот, облился остатками воды из бутылки – и ринулся в самое пламя.

      Ребята старались изо всех сил. Эсперы, достаточно сильные для творения плетений, творили глыбы льда, водяные шары и пузыри, запиравшие внутри пламя. Без подпитки воздухом оно медленно угасало, но держать такие сферы требовало от ребят неимоверного напряжения сил. И даже так горячие угли и раскаленные головешки могли вспыхнуть вновь. А истощенные маги, задохнувшись от дыма и жара, рисковали рухнуть на землю и сгореть вместе с остатками припасов.

      Рискуя собой, мы оттаскивали изможденных собратьев, выволакивали раскаленную утварь и остатки рюкзаков, тушили и засыпали землей раскаленные угли, возмущенно шипящие и мигающие, как глаза диких зверей.

      Вынося из дымной ловушки очередного третьегодку, потерявшего сознание и чуть не свалившегося прямо в огонь, я прошел мимо Химеко. Девушка волокла на себе здоровенного парня, закрыв лицо рукавом.

      – Давай, помогу! – к ней подскочили еще двое и вынесли бойца подальше, под дерево.

      Дотащив свою ношу до укрытия в стороне от дымящегося лагеря, я передал бойца второгодкам и бросился обратно, но меня остановил окрик Аманэ.

      – Всё, хватит! – вытирая закопченное лицо ладонью, девушка плелась к нам. – Там больше нечего спасать…

      Она кивнула на догорающие остатки лагеря, откуда отходили последние эсперы во главе с Ватанабэ. К чести капитана, он вынес последнего эспера на себе и всё время был среди них, отгораживая пламя своими щитами.

      Я поискал глазами Ширасаги: миниатюрная девушка сидела под деревом неподалеку от пожарища и тяжело дышала. На бледном лице проступили капельки пота, её мутило. Недолго думая, я подошел к девушке и помог подняться.

      – Пойдем-ка подальше, а то еще надышишься, – я кивнул на окутанное густым дымом пепелище, где еще вились жидкие язычки пламени.

      ***

      Наш лагерь сгорел дотла. А вместе с ним – наши вещи, сухпайки и все то, что обеспечивало уверенность в завтрашнем дне. Из огня удалось спасти немного утвари да пару обожженных спальников. Уцелели лишь те вещи, что были на ребятах – едва ли десятая часть от того, что мы получили из первого контейнера.

      Но сгоревшие припасы были меньшей частью наших проблем. Вместе с вещами школьники потеряли уверенность, моральное состояние бойцов буквально рухнуло. Я смотрел, как ребята ходят от одного к другому, потерянные и дезориентированные, или сидят под деревьями, слепо глядя в землю.

      Вместе с едой и спальниками сгорела их надежда. Голодные, уставшие и подавленные, они вплотную подошли к грани отчаяния.

      Новое место ночевки мы устроили возле ручья прямо посреди леса. Те жалкие два пайка, что избежали огненного шторма, быстро разошлись по людям, но их не хватило даже утолить голод.

      – Мибу, дружище, – я подсел