Когда я встречу тебя вновь. Книга 1: Любить нельзя забыть. Нина Резун

я не знаю. Мы нечасто говорим о его работе. Но я вижу, когда день был удачный, когда нет. Он работает с детьми уже много лет, казалось, должен бы привыкнуть, но порой ему сложно остаться невозмутимым. Случается, что маленькие пациенты уходят, как бы за их жизнь не бились врачи. Отец воспринимает это как личную трагедию. Это тяжело. Но он не видит себя никем другим.

      – Почему он выбрал эту профессию?

      – Много лет назад у папы был старший брат. Между ними была разница в три года, и они очень дружили. Для отца он был примером, папа во всем ему подражал. А потом брат заболел, и его не спасли. Он был еще жив, когда мой папа пообещал ему, «что вырастет и станет врачом, и будет спасать детей. И не останется ни одного ребенка, который сделает своих родных и близких несчастными. Потому что он их всех спасет, и они будут жить долго и счастливо». С этой клятвой он живет всю жизнь. Можешь представить, как нелегко ему терять своих пациентов? Словно он нарушил слово, данное любимому брату.

      – Да, это тяжело, – согласился Шандор.

      Он поднес чашку к своим губам, подул в нее и сделал небольшой глоток.

      – А чем занимается твоя мама? – спросил Слобода.

      – Она домохозяйка.

      – Давно? – и тут же поправился: – Я хотел спросить, она всегда была домохозяйкой или чем-то еще занималась?

      – Можно сказать, что всегда домохозяйкой.

      На лице Шандора промелькнуло легкое недоумение, словно он не ожидал такого ответа.

      – Конечно, мама училась в педагогическом институте, окончила его, и это несмотря на то, что я родилась у нее на четвертом курсе, но проработала она совсем мало. Из-за меня. Сначала со мной сидела бабушка, пока мама училась, а потом она умерла, и меня отдали в детский сад. Я часто болела, и родители приняли решение, что мама будет сидеть дома со мной, а зарабатывать деньги станет папа.

      – На кого она училась?

      – На учителя русского языка и литературы.

      Шандор улыбнулся. Его интерес ко мне и моим родным подпитывал надежду на дружеские отношения между нами, которые и мне позволят узнать его лучше. А пока я отвечала на его вопросы, получая основание задать свои. Как говорится, откровенность за откровенность.

      – Что тебя насмешило? – спросила я.

      – Я ожидал такой ответ.

      – Почему?

      – У тебя очень аккуратный и красивый почерк, и у меня возникли именно такие ассоциации.

      Я посмеялась.

      – Тогда я боюсь предположить, кто твои родители, – вырвалось у меня.

      Шандор сдержанно улыбнулся. Я тут же поняла, что сказала лишнее. Необдуманно, не со зла, даже забыв, что он чистокровный цыган, я как будто бы посмеялась над его родными и его происхождением.

      – Прости, Шандор. Я не то имела в виду.

      – Ты права. Я из семьи людей, которые окончили только пять классов, и о моем почерке никто не заботился.

      – Шандор, прости…

      Для человека, желавшего стать ему другом, я повела себя чересчур бестактно. И готова была провалиться сквозь землю от стыда за свои слова.

      – Я даже не думала об этом, когда говорила. Это случайно сорвалось. Прости.

      – Я