Магистр. Валерий Александрович Сонин

но и незаурядной архитектурой. Искусная отделка точно подобранным по узору плиточным змеевиком в сочетании с каслинским литьём впечатляла. В его внушительном чреве ярко горели берёзовые поленья.

      Четыре громадных люстры из горного хрусталя искрились гранями подвесок на золотых нитях и освещали творения искусных мастеров давно ушедших времён.

      Удивительный зал блистал сталью клинков и золотыми кружевами эфесов редкой красоты, сиял вензелями серебряных накладок и переливался каменьями рукоятей, поражая наблюдателя совершенством форм и изяществом линий. Несколько отдельно были представлены образцы первого огнестрельного оружия: аркебузы и пищали, мушкеты и пистоли, когда-то принимавшие участие в жарких боевых сражениях.

      Студент был потрясён увиденным великолепием. Но больше всего удивило то, что всё это он недавно видел во сне. Такое с ним иногда случалось.

      – Согласитесь, Виктор, здесь общаться будет спокойнее, чем в нашей университетской суете? – поинтересовался профессор, деликатно не замечая впечатления, произведённого на гостя убранством дома.

      – Да, конечно… – смутился Старков.

      – Добрый вечер! Надеюсь, я не опоздал? – в дверях показался доцент Симанов.

      – Ну что вы, Николай Егорович, и разве такое возможно? –улыбнулся профессор.

      Мужчины поздоровались.

      – Проходите, пожалуйста, сюда, господа! – предложил профессор.

      Компания расположилась в высоких кожаных креслах напротив камина. Доцент не спеша набивал трубку, придвинув к себе небольшой круглый столик на витой ножке. По всему было видно, что это его привычное место. Неторопливая Карелия Эриксовна прикатила по сияющему паркету кухонную тележку, снаряжённую для чайной церемонии.

      Неугомонный колючий ветер шнырял за окнами, раскачивал колонны сосен-великанов и заставлял поднимать воротники пальто спешащих к ужину жителей элитного посёлка, а в особняке профессора было тепло и тихо. Лёгкий парок струйками вился от чашек из тонкого бело-голубого китайского фарфора. Исполинского вида камин, словно укрощённое чудовище, дышал на гостей ласковым жаром. Роскошь и покой обстановки действовали гипнотически и располагали к откровенности.

      Предвидения Старкова начинали сбываться. Он догадался, понял, почувствовал, что здесь и сейчас произойдёт что-то очень важное для него, значительное. Почему же тогда его пронизывают уколы беспокойства? Ведь всё, казалось бы, хорошо: встреча в узком кругу с уважаемыми педагогами университета – не каждому студенту выпадает такая честь. Откуда же эта ноющая в висках тягостная тревога? Так и точит своим «зу-зу-у», а слышится «заманю в за-пад-ню-ю»…

      «Наверняка ничего страшного, обычное волнение перед серьёзным разговором, не более того», – успокаивал себя Старков, пытаясь собраться с мыслями, как делал перед каждым экзаменом.

      Старинные напольные часы в зале гулко пробили шесть раз, объявляя официальное начало встречи. Как и полагается,