Любочка Хоботова. Ольга Брюс

К тому же скоро Антонина от матери вернется, не думаю, что она будет рада видеть тебя здесь.

      – Петя! – возмутилась Люба.

      – Ну что Петя, Петя… – рассердился Петр. – Я же сказал, что не могу. И вообще, у тебя кроме меня было еще четыре мужа, вот и иди к ним, пожалуйста, а меня оставь в покое!

      Он с такой силой хлопнул калиткой, что если бы Люба не отскочила, обязательно ушиблась бы.

      – Хамло! – без особой злости и скорее взывая к его совести, крикнула она в спину Петру, но он даже не обернулся и снова скрылся в гараже. А Люба поспешила на остановку, твердо уверенная в том, что только она может спасти Борюсю от неприятной болезни.

      ***

      Да, за свою жизнь Любочка успела пять раз побывать замужем, и все её бывшие мужья теперь жили в одной деревне с ней, мучаясь от такого соседства. Она никому из них не давала покоя и могла в любое время заявиться домой то к одному, то к другому за какой-нибудь надобностью или просто потому, что решила проведать, как живет её бывший «лапуля». И если Николай и Валерий, оставшиеся холостяками, сами кое-как отбивались от бывшей благоверной, Василию, Борису и Петру помогали их жены.

      Впрочем, ее это мало заботило, как и то, что деревенские, насмотревшись «Покровских ворот», приклеили ей прозвище «Хоботова», потешаясь над неугомонным характером бесцеремонной односельчанки. А еще они насмешливо называли Любу «Любочкой», несмотря на её солидный возраст, и даже не знали, что вообще-то она Любовь Павловна.

      Статная, дородная Любочка и в свои «немного за пятьдесят» была вполне привлекательной женщиной, вызывая справедливую зависть не только своих ровесниц, но и тех, кто был помладше её. А в молодости и вовсе сводила парней с ума. Этого ей односельчанки простить не могли.

      – Ой, бабоньки, – говорила своим подругам длиннорукая, до черноты обожжённая палючим солнцем Валентина, всю жизнь проработавшая в колхозной огородной бригаде. – Это мы с вами с рассвета до заката пластаемся, то на поле, то в огороде. Татьяна вон из-под своих коров не вылезает, а когда навоз убирает, вилами намахается так, что потом целыми днями ходит скрюченная. Нам работать не привыкать. Потому и фигуры растеряли, и кожу ветром да солнцем высушили. Вон, Нинка на пять лет моложе нашей Хоботовой, а выглядит на десять старше. И что ты ей скажешь, она четверых детей на ноги поставила, вот и постарела раньше времени. Не то, что паршивка Любочка.

      – Так а с чего той Любочке стареть-то? – всплеснув руками, воскликнула Ольга, телятница с местной фермы. – Она как смолоду уселась в амбулаторную регистратуру, так всю жизнь и просидела там. Ветры не дуют, на голову не капает, знай себе медицинские книжки перебирай. Поди не перетрудилась, сидя в мягком креслице и чаи попивая. Зад только себе отрастила. Слава богу, хоть вилять им перестала. А то ж никому проходу не давала. Такая, прости Господи, бесстыжая…

      – Ой! Вот это правду ты сказала, Олечка! – кивнула Тамара, соседка Любы. – Вышла я недавно в огород, смотрю, а Колька Семенякин и Валерка Бородин на ее участке копошатся: один картошку окучивает, второй грядки пропалывает. А она под