В горящем золотом саду. Рори Пауэр

было бы проще, если бы Тиспира сильнее отличалась от меня», – подумала Реа и посмотрелась в зеркало.

      Реа и Тиспира… Они одинаково лаконичные, кокетливые, любят играть с добычей. Платье и заимствованные у Хризанти краски помогали отрешиться от настоящей себя, но иногда Реа все равно прислушивалась к своему сердцу даже в облике Тиспиры. За восемьдесят лет они так срослись, что уже не могли разделиться.

      Скоро подоспели Елени и Флора и немедленно принялись завивать густые кудри хозяйки в аккуратные кольца. Пришла и Хризанти в ярко-желтом наряде с водопадом рюшей.

      – Ты уже целую вечность собираешься, – пожаловалась она, драматично рухнув на кровать, но тут же поднялась. Лежать с голыми руками на колючей шерстяной подушке, служившей матрасом, было невыносимо.

      – Не спеши, – с раздражением ответила Реа и повернулась, подставляя Елени пока незавитые пряди.

      – Ты их видела? Кавалеров?

      – Да. Пожалуй, сгодятся.

      Хризанти смахнула с юбки невидимые пылинки и нахмурилась.

      – Жалко, что теперь присылают скучных парней. Не так весело.

      Реа рассмеялась.

      – Приходится чем-то жертвовать.

      – Тяжелая у нас жизнь, – пошутила Хризанти и щелкнула сестру по спине.

      Реа взвизгнула, и Хризанти нежно поцеловала старшую сестру в щеку.

      – Удачи сегодня, душа моя.

      Она ушла, и служанки последовали за ней. Изогнувшись, Реа посмотрелась в зеркало. Елени высоко заколола ее кудри на затылке, чтобы те не прикрывали спину. И Хризанти хорошо поработала: нанесла яркий румянец на щеки, затемнила брови. Девушка не узнавала себя в отражении. Это не она, а Тиспира спустится встречать гостей и обведет каждого вокруг пальца, чтобы юноши наперебой вызывались выразить преданность ее отцу.

      Реа расправила плечи, ощущая прохладу бриллиантов на коже, и ехидно приподняла уголки губ. Тиспира всегда улыбалась.

      Кавалеры собрались на веранде за домом, и Хризанти, вероятно, уже их развлекала, заказывая у музыкантов танцевальные мелодии. Ницос, скорее всего, стоял в тени и ворчал себе под нос, недовольный, что его оторвали от дел в мастерской.

      Лексос ждал сестру у подножия лестницы, готовый подать руку. Реа замешкалась на секунду и сощурилась, ища в его взгляде тайные намерения. Она вполне обойдется без многозначительных напутствий.

      Однако брат, похоже, лишь хотел сопроводить виновницу торжества на веранду, и потому она приняла его руку.

      – Прекрасно выглядишь, – пробормотал Лексос, как всегда неловко, когда он был вынужден отзываться о внешности сестер.

      Реа возвела глаза к потолку.

      – Спасибо.

      – Я дал тебе время все обдумать, – сказал Лексос, пока они шагали по центральному коридору, проходившему через дом. – Мое мнение ты знаешь. О том, каким должен быть вечер.

      Реа вздохнула.

      – Фтама, Лексос. Ты ясно дал понять, чего от меня ждешь.

      – Не то чтобы я тебе не доверял… –