Один под парусами вокруг света (сборник). Джошуа Слокам

что обязуюсь совершить на «Спрее» кругосветное путешествие вопреки опасностям, таящимся в море, и пообещал это со всей серьезностью. Таким образом, застраховав себя от самого себя, я отправился в плавание. Вечером невдалеке от банки Каш-Ледж я привел «Спрей» к ветру, насадил наживку и, опустив ее на тридцать морских саженей, принялся ловить глубоководную рыбу. С переменным успехом я рыбачил до наступления темноты, вытащив на палубу три трески, двух пикш, одного хека и, приятнее всего, небольшого, но жирного и юркого палтуса. Я подумал, что нахожусь в таком месте, где хорошо бы пополнить запасы провизии, поэтому бросил плавучий якорь, который должен был удерживать нос моего судна против ветра. Юго-западное течение также было против ветра, я чувствовал уверенность, что утром «Спрей» будет находиться на этом же месте или где-то рядом. Затем я выставил большой сигнальный фонарь и впервые в полном одиночестве среди морского простора улегся, но не спать, а лишь дремать и мечтать.

      Я где-то читал о рыбацкой шхуне, которая якорем зацепила кита, и тот на большой скорости отбуксировал ее далеко в море. То же самое случилось и со «Спреем» – в моем сне! Я не мог отделаться от этого впечатления, даже когда проснулся и обнаружил, что ветер разгулялся вовсю и что именно разошедшееся море потревожило мой краткий отдых. Гонимые ветром облака освещала Луна. Надвигался шторм; на самом деле шторм уже начался. Я зарифил паруса, затем втянул плавучий якорь и направился к маяку на острове Монхеган, которого достиг на рассвете 8 мая. Идя под всеми парусами, я вошел в гавань Раунд-Понд – маленький порт к востоку от Пемакуид. Здесь я пробыл весь день, пока ветер бушевал среди прибрежных сосен. На следующий день погода немного успокоилась и я вышел в море, сделав в своем журнале первые записи, не опуская полный отчет о «моих приключениях с китом».

      «Спрей» взял курс на восток, идя вдоль берега по спокойной глади воды среди множества островов. 10 мая к вечеру он достиг большого острова, который я всегда буду называть Лягушачьим, потому что он пытался покорить «Спрея» миллионами лягушачьих голосов. От Лягушачьего острова мы направились к птичьему острову, называемому остров Бакланов, а иногда скалами Геннета. С маяка, установленного там, яркий, мигающий свет прерывисто скользил вдоль палубы «Спрея», то освещая, то снова погружая ее в темноту. Отсюда я направился к острову Брайер и на следующий день подплыл к судам на западных промысловых угодьях, а после того, как я переговорил со стоявшим на якоре рыбаком, который дал мне неправильный курс, «Спрей» поплыл прямо вдоль юго-западного выступа через наихудшую быстрину в заливе Фанди и попал в Уэстпорт-Харбор в новой Шотландии, где я провел восемь лет своей жизни, будучи еще подростком.

      Может, рыбак сказал «ост-зюйд-ост», подтвердив курс, которым я шел, когда окликнул его, а я подумал, что он говорит «ост-норд-ост» и, соответственно, изменил направление. Прежде чем отвечать на мои вопросы,