Клуб миллионеров. Дарья Белова

колотит. Слова кажутся мне очень откровенными и возбуждающими.

      – Твои.

      – Не поняла…

      – Не хер мне “выкать”. Твои губы теперь принадлежат мне.

      Его грубость на грани. В другой ситуации я бы влепила этому мужчине пощечину. Но слабость развилась во всем теле на последней фразе. И мне захотелось подчиниться этому сильному мужчине.

      И узнать, что значит, мои губы теперь принадлежат ему.

      Демид помогает мне выбраться из машины, подав руку и, не отпуская, вместе идем к современному зданию.

      – Подумал, что рестораны могли тебе уже надоесть.

      – А вы любите решать за других, Демид, – флиртуя, говорю.

      В гардеробе толкучка, но Исхаков умудряется как-то отгородить меня от всех людей.

      – Да. Решаю, – без колебаний отвечает, – и ты опять мне выкаешь, Маша, – добавляет на ухо.

      Зал временной экспозиции до отвала набит журналистами и искусствоведами.

      Кажется, никому нет дела до новых гостей, но я постоянно чувствую на себе чей-то взгляд. И зачем я только напялила такое откровенное платье?

      Вцепляюсь в руку Демида, ища поддержки и опоры. Это странно вообще. Чтобы Исхаков меня защитил? Мир скорее перевернется, чем зверь вступится за кого-то, кроме себя.

      – Добрый вечер, Демид, – очень красивая блондинка, наверное, единственная, кто решил подойти поздороваться. Хотя основная масса была в курсе, кто пожаловал на открытие выставки всемирно известного художника.

      – Арина, – спокойно говорит и чуть кивает. Как бы здравствуй.

      Мне почему-то захотелось сильнее прижаться к Демиду и показать ей, что с Исхаковым именно я.

      Нелепая ревность, непонятно откуда берущая корни.

      – Я от тебя звонка ждала, – игнорируя меня, продолжает.

      Ее кожа матовая и чистая. Девушка высокая, с идеальной прической и едва заметным макияжем. Только красные губы выделяются. Цвет один в один мой.

      Ненавижу красный цвет.

      – Был занят. Хорошего вечера, Ариелла, – грубо отшивает свою любовницу.

      Мое тело стало деревянным, даже ноги не сгибаются.

      Он ей нравится, очень. Может, она влюблена в него. А зверь привел меня, и теперь девушка злится.

      Циничный и холодный Исхаков. Так легко отказывающийся от того, кто ему перестал быть нужным.

      – Любовница? – спрашиваю. В глаза не смотрю, охватываемая невнятными чувствами.

      – Была. Когда-то.

      Врет. Уверена. Его голос дрогнул на секунду. Даже у зверя бывают промахи.

      – А сейчас? Кто-то есть? – я по-прежнему не смотрю ему в глаза, потому что не нахожу силы. Такой разговор для меня непривычен.

      В какой-то степени я рада, что это как бы роль.

      – Нет.

      Исхаков указательным пальцем цепляет подбородок, заставляя поднять голову. Мой взгляд все равно опущен, но я упираюсь в его сильную шею и вижу острый кадык.

      – На меня посмотри, – приказным тоном говорит.

      Дышу чаще. Наши разговоры и поведение заводят на нужное мне поле, но, черт, я боюсь. А сознаться