Вкус волчьих ягод. Валентина Гринкевич

вместе, шутки, взгляды и так далее. Но свечку никто не держал и на сто процентов утверждать, что они спят, она не может. Никаких достоверных доказательств ни у кого нет, поэтому она мне ничего не говорила, ждала вдруг всё разрешится само собой.

      Разрешилось, твою мать. Само собой. И что мне теперь делать?

      Я не злилась на Иру. Сама до конца не была бы уверена, что поведала бы подруге свои подозрения, окажись в такой ситуации. Но на душе было горько и обидно. Я в очередной раз наплакалась и собралась домой.

      Впереди предстоял тяжелый разговор с мужем.

      Играть и притворяться, что между нами все хорошо, у меня бы не получилось. Поэтому выяснить отношения придется, причем именно сегодня.

      Домой я приехала поздно. Сёма уже поужинал в одиночестве, моему отсутствию вечером не удивился и его причинами не поинтересовался, даже не позвонил. Впрочем, в последнее время у нас это и не было принято.

      Я зашла в комнату, молча остановилась в дверях. Муж полулежал на диване, смотрел сериал. Обернулся и увидел моё лицо. Видимо, это было то еще зрелище.

      – Что-то случилось?

      – Случилось.

      Он поднялся мне навстречу обеспокоенный.

      – Рит? Что-то на работе? С родителями? С тобой?

      Я отрицательно мотнула головой. В глазах защипали слезы.

      – Тогда что? Ты нормально можешь сказать? – голос прозвучал раздраженно, он начинал злиться и выходить из себя.

      – Сём. Мы взрослые люди. Давай будем порядочными, и я жду, что ты ответишь мне правду. У тебя есть любовница?

      – Что-о-о? О чем ты говоришь? – глаза у него округлились от удивления. К такому повороту он был не готов.

      – Простой вопрос. Да или нет?

      Муж смотрел мне в глаза, и ответ мне уже был не нужен. Я всё видела и так. И Семен, захваченный врасплох, понимал, что не сможет придумать объяснение так быстро… и актер из него так себе… Поэтому он смотрел на меня и молчал.

      Мне вдруг стало всё равно. Даже не стала дождаться ответа. Отвернулась. Пошла на кухню. Поставила чайник.

      Был тяжёлый день. И физически, и эмоционально я была истощена. Понимала, что не вывезу сейчас все эти объяснения, что не хочу слушать оправдания и подробности. Уже жалела, что начала разговор. Надо было оставаться ночевать у Иры.

      Одновременно понимала, что если дать Семе ночь на размышления, то он придумает строгую логически-выверенную версию, как всё там у них с этой Катей складывается, почему складывается и зачем. Может быть, он даже убедит меня, что у них ещё ничего и не было.

      Плевать. Я так устала от переживаний, от натянутых нервов, от внутренней истерики, что на меня вдруг опустилась спасительная апатия. Психика пыталась защитить организм от стресса любым способом, и я даже вздохнула с облегчением.

      Муж зашёл на кухню, остановился, не зная, что сказать. Потом понял, что молчащим выглядит глупо, и начал неуверенно:

      – Рита, ты чего? Что случилось?

      – Сёма, я всё знаю. Про тебя и про твою Катю. Конечно, позднее меня будут интересовать подробности, но сегодня, прошу, оставь