Ангелология. Лена Аляскина

обещанию того, что наступало, необходим был бесцельный штурм.

      В Ленд Ровере поверх дурацких вырезок из журналов нулевых, талисманов из ворвани и кислотных граффити налепились иконы: за управление на эмали руля боролись девушка-фотошоп в облегающем латексе и Богоматерь, и с чадной, мигающей огоньками панели лоснилось мерзким розоватым пепелищем. Семя вытекло, постепенно заполняя рот, похожее на кокосовый гель-йогурт для душа или на разжиженный героин, почти без послевкусия, слишком вязкое, чтобы даже в натренированных мускулах не сработал рвотный рефлекс. «Большинство людей, предпринявших суицидальную попытку, в последующем совершают завершённый суицид». В миллиметре от впившихся в твердь коленей шлёпнулась пара купюр. «В частности, вероятность повторной попытки составляет пятьдесят процентов, а третьей в случае неудачи – уже семьдесят». Хейден не видела под завесью сини и вишен-кистей: смоченные слюною губы серафима тронула треснувшая улыбка прежде, чем он растворился в лавровой пряности вне Дома, наверное, навсегда.

      Она подняла и слегка пошуршала деньгами, растерев циферки меж пальцев. В желудочках сердца что-то неприятно – или от омерзительного удовольствия – защипало: если удастся закрыть аренду по плану, то на выручку можно будет съездить с Эллиоттом в то самое караоке недалеко от пляжа с верёвочными качелями, где стены обклеены плакатами с Мэй Уэст и где много винила, композиций Мадонны и модной колы с вишней. Когда они были там в последний раз? Она не помнила дат и возрастов, только помнила, что играло что-то из Led Zeppelin; от их треков всегда хотелось вылетать из умирающего организма.

      Небо над глазастыми фонарями уже преодолело точку головокружащего мрака и под силой инерции побежало дальше по некрасивому геоиду Земли, оставляя город, оставляя за собою брезент пыльной промышленной поволоки до самой сетки шоссе; всхолмлённые витиеватым частоколом слякоти и эпителием почерневшего океана, проезжие части создавали отвратное зрелище, отличное от кровоточащей чистотою даже в морозы Вирджиния-Бич с её простреленными вибрацией виселицами-высотками в деловом центре. Возле обглоданной льдинами бахромы тамбура из бежевой древесины, в запахе имбирного глинтвейна, стягивающегося с вывески, в путанице китайского, английского, частично французского, – пряталась от луж бездомная кошка с меланхолией в заплывших глаукомою глазах. Хейден несколько секунд глядела на её трёхцветные промоченные лапы.

      Подобно величественному планетарию с обсерваторией или громадному концертному стадиону, сидящая практически в море «Каллиопа» возвышалась над остальною частью дистрикта, словно колонна, уходящая глубоко в землю.

      Хейден заметила незнакомца под на четверть сгоревшими постерами турагентств у крыльца и, конечно, заинтересовалась.

      В омуте приглушённых язв лица неизвестного угадывалась усталость,