Полковник милиции Владислав Костенко. Книга 1. Петровка, 38. Юлиан Семенов

есть нож. Или пистолет.

      – У меня есть, но все это заперто в столе.

      Комиссар снял трубку телефона, медленно, негнущимся указательным пальцем набрал номер, досадливо поморщившись, подул в трубку и сказал:

      – Машину к подъезду.

      Опустив трубку, он спросил:

      – Как сердце, отпустило?

      – Сейчас легче…

      – Значит, так. Надо будет сейчас произвести в вашей квартире обыск. Пока будете ехать, постарайтесь вспомнить всех друзей Леньки. Понимаете? Всех! Без исключения. Костенко, поезжайте. Да, когда появится Росляков, немедленно отправьте его в школу. Какой номер, не помните, Алексей Алексеевич?

      – Девятьсот шестидесятая.

      – Хорошо. Спускайтесь вниз, там «Волга».

      – До свидания, товарищ комиссар.

      – До свидания, товарищ Самсонов.

      Когда он вышел, комиссар сказал:

      – Успокойте его как-нибудь. В институте о нем говорят – золотая голова.

      Пистолета в столе у Самсонова не оказалось. Зато на этажерке в комнате Леньки Костенко сразу же увидел большую книгу в красном переплете с крупными буквами: «Александр Фадеев. «Молодая гвардия». Он отправил одного из оперативников в приходную кассу, тот вернулся через полчаса и сказал:

      – Та самая.

      Людмила Аркадьевна, жена Самсонова, ходила следом за Костенко и шептала:

      – Это ошибка, послушайте! Леша, скажи им, что это ошибка. Ну что же ты молчишь! Скажи им, что это ошибка.

      – Нет, – ответил Самсонов, – это не ошибка.

      – Он несовершеннолетний, – сказал Костенко, – так что, может быть, учтут.

      – Нет, это ошибка, – повторила Людмила Аркадьевна, – несчастный мальчик, он ничего не подозревает.

      – Перестань, – сказал Самсонов. – Надо было раньше думать.

      – Холодный и черствый человек, – горько усмехнулась Людмила Аркадьевна, – сердце у тебя мохнатое.

      – У меня, наверное, уже нет сердца, – ответил Самсонов и лег на диван. Он снова сделался зеленым, и кончики пальцев у него посинели так, будто отошли в жаре после жестокого мороза.

      – Уходите же, – сказала Людмила Аркадьевна, – ему плохо.

      Костенко тихо ответил:

      – Я уйду, а два наших товарища у вас останутся. И к телефону я попрошу вас не подходить.

      – Это произвол, – сказала Людмила Аркадьевна.

      – Нет, – ответил Костенко, – это не произвол. Это засада.

      Где Ленька?

      В школе, где учился Ленька Самсонов, шли последние дни занятий. Росляков пришел туда во время перемены и сразу же оказался среди визга, шума и смеха. Солнце пронизывало насквозь коридоры, и в его желтых косых лучах носились белые пушинки тополей.

      – Десятый «А» где? – спросил Росляков девушку, которая сидела на подоконнике с книгой, прижатой к груди.

      – На пятом.

      – Спасибо.

      – Пожалуйста.

      Росляков поднялся на пятый этаж и подошел к дверям класса. Там что-то кричали ребята, перебивая друг друга. Росляков поманил к себе парня с повязкой дежурного на рукаве, который ходил по коридору, наблюдая за порядком,