Время от времени. Джон Локк

про себя Д’Оги. – Господи, умоляю, не дай им сделать этого прямо здесь! Двадцать футов. Пусть сделают это на двадцать футов дальше по дороге. Дай мне двадцать футов, и я прикончу их, прежде чем они спустят трусы».

      – Лучшее предложение за день, – ответил Донован. – Но на дороге гравий, а может, и битое стекло. Ты можешь порезаться.

      Д’Оги не знал, почему Рейчел зовет Крида Кевином, да и не хотел знать. Он мог думать лишь о том, что его достоинство уже стало вдвое больше нормального размера и что звездюки не прекращают жалить его. Яички так болели, что он почти не чувствовал, как насекомые жалят его остальные интимные части.

      Почти.

      Срань господня!

      Внутренности Д’Оги забурлили. Ему требовалось блевануть. Он с трудом удержался от позыва, в последний момент сглотнув желчь. Затем содержимое его желудка всколыхнулось, готовясь ко второй попытке. Д’Оги понял, что у него аллергическая реакция на яд насекомых. На лице и лбу его вздулись зудящие желваки, в груди бешено запульсировало сердце, а горло начало отекать, сужая просвет для воздуха. Веки мужчины затрепетали. Стремительно впадая в беспамятство, он еще услышал слова Рейчел:

      – Мы могли бы трахнуться на одной из этих песчаных дюн!

      …Потом до него донесся ответ Крида:

      – Да ни за что на свете!

      …И снова голос Рейчел:

      – Почему нет?

      …И Донована:

      – Из-за огненных муравьев.

      …А затем Д’Оги окончательно потерял сознание.

      Глава 4

      – Ты слышала? – спросил я.

      – Что, океан? – уточнила Рейчел.

      – Скорее, что-то на дюне. У тебя в сумочке есть фонарик?

      – Нет. Погоди, у меня на ключах от машины есть брелок-фонарик; он сгодится?

      Я подождал, пока она отцепит брелок, и взял его.

      – Стой здесь, – велел я своей спутнице и зашагал к песчаной дюне.

      Двинувшись сквозь сгустившийся мрак, я нашел человека, лежащего на песке. Пнул его в ребра. Никакой реакции. Наклонился над ним, посветив ему мини-фонариком в лицо.

      – Что там? – поинтересовалась Рейчел.

      – Пацан, – ответил я. – Молодой человек, едва за двадцать.

      – Мертвый?

      – Мертвый или умирающий. Муравьи на нем так и кишат.

      – Думаешь, он в шоке? – заглянула мне через плечо догнавшая меня подруга.

      – В каком шоке?

      – В анафилактическом. Типа, если у него аллергическая реакция.

      – Не исключено, – согласился я, беря парня за шиворот, и поволок его к обочине.

      Покопавшись пару секунд в сумочке, Рейчел что-то достала из нее.

      – Что это? – осведомился я.

      – «Эпипен». Против аллергических реакций.

      Она вручила мне предмет, похожий на ручку, а я вернул ей мини-фонарик.

      – Внутри шприц, – пояснила моя спутница. – Сними колпачок, держи ручку в кулаке и всади ему в бедро до щелчка. И подержи десять секунд.

      – Ты уже делала это?

      – Тысячу раз.

      – Правда?

      – Нет.