Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю. Инесса Иванова

седыми, наполовину серыми, мышиными.  Видать, не так уж хороша её жизнь да ремесло, как мне пели в округе!

      Да ничего, справлюсь!

      – Только приступать немедленно! А то передумаю!

      Так и накрылась моя мечта – погулять по городу. Да не страшно, шляпка у меня ещё будет! Много шляпок!

      – На вон косынку надень! Чистая, не бойся, – продолжила Ванда, доставая из сундука, стоявшего тут же в кухне, чистую, но уже видавшую виды косынку. Когда-то она была белого цвета. – В нашем деле непокрытой нельзя. А то ядовитый сок брызнет на волоса, плешивой станешь. Меня винить начнёшь!

      И хозяйка, видя мою оторопь, сложила руки на груди и громко рассмеялась. Зубы у этой Ванды были на загляденье: ровные и белые.

      Такие в её годах только у господ бывают. Кто на отбеливающее зелье не скупиться.  А стоит оно столько, сколько в приюте и за десять лет не заработаешь.

      – Конечно, мадам, – ответила я, прикинув, что работа хоть и сложная, да, сразу видно, прибыльная.

      – Называй меня, хозяйка. А теперь –  в лес! Мне корень спаригии позарез нужен! Для тебя, между прочим!

      Глава 2

      Об этом корне я и слыхать не слыхивала, но виду не подала. Скажи спасибо, София, что читать-писать в приюте научили, да немного про окружающий мир растолковали, а дальше сама-сама. Слышала я о школах, где даже сироток обучают боевой или иной благородной магии, только по её окончании, придётся поступить в услужение туда, куда укажут.

      Имя поменяют, судьбу. А пропадёшь – искать не станут. О таких школах поговаривали, что по доброй воле туда не попадают. И никогда не знаешь, кем в итоге окажешься. Кормилицей благородной семьи или шлюхой самого дешёвого борделя под прикрытием.

      Поэтому я выбрала то, что хотела сама. Вольную, хоть и подчас голодную жизнь.

      А сейчас, когда подошла к городским воротам, подумала, что зря поверила в судьбу. Лес, окружающий Плауполис, имел дурную славу. Никто после заката туда не ходил, а кто ходил – тому сам бес не брат.

      – Куда ты, красавица? – спросил один из стражников, пухлый и низенький, подняв факел так, чтобы осветить моё лицо. – В такой-то час? На Ратуше часы десять раз пробили!

      – Мне по делам, – ответила я с чувством собственного достоинства. – Я работаю помощницей мадам Ванды. Травницы. Слыхали, небось, про такую?

      Трое стражников, стоящих в стороне позади товарища и с интересом наблюдающие, чем кончится дело, дружно загоготали.

      – У Ванду Многорукой? Да у неё отродясь помощниц не было. А ну, показывай печать гильдии!

      Спорить бесполезно. Не торопясь, я закатала рукав платья. Сердце болезненно сжалось, вдруг печать исчезла? Рысь и обмануть мог, Король мошенников всех мастей, что с него возьмёшь?!

      – О, глянь, Олаф, вроде настоящая! Не врёт, стало быть! – низенький толстячок подозвал одного из товарищей, высокого, но пузатого. Тот криво усмехнулся, посмотрев сначала на мою грудь.

      Я порадовалась, что на днях купила тёплый плащ, спасающий как от холода, так и от нескромных взглядов. Лето-летом,