Время умирать. Рязань, год 1237. Николай Баранов

радуйся, но Ратислава угнетали мысли о судьбе сакмогонов и Могуты. Уйдут ли? Заводных коней у них теперь, конечно, немного прибавилось, но все равно меньше, чем у татар. Да и заморены они больше. Ратьша горестно вздохнул и сокрушенно покачал головой. Тяжеленько будет уйти. Почти невозможно.

      Ближе к вечеру этого дня показались знакомые места. Первым Ратислав опознал видный издалека курганный могильник с большой каменной фигурой на вершине, память о древнем, давно исчезнувшем народе. Он бывал здесь несколько раз по своим воеводским делам. Когда-то на вершине кургана даже стояла рязанская сторожа. Но потом ее убрали: слишком далеко от мест, заселенных русичами. Не успевали оторваться стражники от степных находников после подачи дымового сигнала.

      С наступлением темноты встали на ночевку. Утром чуть свет снова в дорогу. Рвали зубами сушеное мясо и грызли каменные лепешки уже на ходу. К полудню стало ясно, что через день, много – полтора, доберутся до Онузлы. Все как-то поуспокоились: оно, конечно, ехали все еще Диким полем, но помнилось, что места здесь за последние год-два обезлюдели, потому встретить кого-либо не ждали, разве свои же рязанские дозоры. Но стеречься, конечно же, стереглись: один дозорный в версте впереди, по одному по бокам и один позади. Такой порядок движения давно въелся в кровь.

      Отряд как раз только перешел вброд небольшую речку и начал подниматься на высокий обрывистый берег, когда раздался топот скачущего коня и на кромке обрыва появился передовой дозорный.

      – Половцы! – крикнул он.

      Ратислав пришпорил своего жеребца, и тот, в три маха выбравшись наверх, заплясал рядом с дозорным, принесшим тревожную весть.

      – Где? – давя непрошеную злость на нежданную напасть, спросил у дружинника.

      – Вон за теми холмами, – показал тот плеткой на гряду холмов, горбящихся примерно в версте справа.

      – Сколько их? Заметили тебя?

      – С полсотни. Заметили.

      Воин виновато опустил голову. Потом, желая оправдаться, добавил:

      – Места холмистые, а они еще по балке шли. Выскочили неожиданно, меньше чем в версте.

      – Так они рядом совсем?

      – Ну да, сейчас здесь будут…

      Ратислав выругался, не сдержался. Весь отряд к этому времени выбрался на береговой откос. Всадники сбились в кучу, встревоженно поглядывая в сторону холмов. Решать, что делать, надо было быстро.

      Уходить? Половцы отрезали прямую дорогу к своим. Придется делать большой крюк. А степняки по волчьей своей натуре наверняка увяжутся в погоню. Просто потому, что кто-то от них бежит.

      Драться? Слишком неравные силы. Можно было бы попробовать, будь дружинники облачены в свой обычный боевой доспех и с привычным оружием в руках. Тут один русич стоил троих, а то и пятерых степных всадников. Но сейчас на них легкие кожаные панцири. Даже шлемов нет, войлочные шапки. Но и уходить нельзя: догонят без заводных-то коней да на утомленных лошадях. И догонят быстро. Что за половцы вообще? Откуда здесь взялись? Может, из какого-то союзного племени?