Пушки и колокола. Роман Злотников

в ненужный спор, отмахнулся Николай Сергеевич.

      – То-то и оно, – довольно ухмыльнулся его оппонент.

      Дальше ехали молча. Тема исчерпана, а вопросы ради вопросов задавать не хотелось; взрослые как-никак люди. Потому, замолчав, в собственные думки погрузились.

      – Крики вроде, – вывел их из задумчивости рыжебородый детина, отправленный с небольшой дружиной в охрану экспедиции, как в шутку называл их поездку Николай Сергеевич.

      – Чего? – встрепенулся Милован. – Что за крики?

      – Кажись, лиходействует кто, – прислушавшись, сплюнул рыжий.

      – А и верно, – встав в полный рост и прислушавшись, кивнул Милован. – Ох, кого-то отвадим, – снимая лук, грозно проворчал он.

      – Не велено, – прогудел рыжий. – Князь говаривал, что головой отвечаем за чужеродца; и ты, и я.

      – Никола здесь ждать будет! Не пойдет он с нами.

      – А как западня на Николу твоего? Кому голова с плеч?!

      – Какая западня?

      – Мне знать почем?! Вон, Дмитрий Иванович зря, что ли, в охрану дружину отправил?! Велено охоронять, так и охороняю, да вопросов не задаю!

      – Твоя правда, – чуть поколебавшись, отвечал бывший лихой. – Поехали дальше.

      – Э! Стой! – всполошился пенсионер. – Как поехали? Поворачивай! Поворачивай, кому говорят!

      – Не твоя забота, Никола! – попытался угомонить его товарищ. – Поехали!

      – А ну стоять! – взвыл пенсионер. – Там, – ткнул он пальцем в сторону, откуда доносился шум, – души православные губятся, а он: «Поехали!»

      – Не замай, – набычился в ответ бывший лихой. – За грехи, знать.

      – Князем не велено, – добавил рыжий. – За ослушание сам знаешь, что.

      – За жизни трясетесь?! – взбеленился в ответ Булыцкий. – Перед князем предстать боязно?! Так, значит, шкуры сохранив, душами расплатитесь, да?! Или перед Господом боязни нет? На Суде Страшном с пятном на душе предстать, а?!

      – Ты имя его всуе не поминай, – бывший лихой попытался осадить товарища, но тщетно. Тот, вмиг набрав обороты, уже не на шутку разбушевался.

      – Медь пустозвенящая! – выпалил тот в ответ. – Поклоны бьете, да вера та – от лукавого! Авраам по наказу Божьему сына в жертву принести собирался! Сын Божий, да те, кто за ним шел, смерти мученические приняли во имя спасения душ чистых, а вы! Гнева княжьего убоялись, да как Ионы во чреве рыбы, попрятались!!! Трусы! – Соскочив с саней, Булыцкий решительно двинулся на крики.

      – Да стой ты, леший! – первым пришел в себя Милован. – Стой, черт! А, шельма, и пес с тобой! – Решительно скинув лук, тот бросился вслед за товарищем. – Чего пялитесь, тетехи?! – развернувшись, прикрикнул он на топчущихся в неуверенности дружинников. – Айда на помощь!

      – За мной, православные! – тяжко бросил рыжий, вынимая меч, благо источник шума совсем рядом был. Буквально за располагавшимся в двух сотнях шагов прилеском.

      Расстояние преодолели одним махом, выстроившись в длинную цепочку. Со всего ходу врубившись в заросли, задыхаясь, вылетели к месту происшествия.

      – Вот