Ошибка белой королевы, или Кто обидел попаданку. Вероника Горбачева

хороший, не безбашенный, как многие её ровесники. Чуть старше, чуть серьёзнее. Говорить в подробностях о новом знакомом дочь пока не решается, но вот воркует с ним с удовольствием. Вот и сейчас… На щеках румянец – но не от радости, что мальчик позвонил, а от неловкости: наверное, думает, что не время сейчас для досужих разговоров. Ничего, пусть общается. Хоть немного отвлечётся.

      Сделав вид, что ничего не заметила, Даша спросила:

      – Ксюш, а где баба Люба? Уже уехала? Я думала, она у тебя.

      Дочка глянула на неё странно.

      – Мам, она не приезжала вовсе, ты что? Она мне только позвонила разок… Помнишь, я говорила? Сказала, что болеет и приехать пока не может.

      Даша растерялась.

      Как же так?

      Она хорошо помнила и твёрдую руку, оттянувшую её от гроба в церкви, и голос: «Полно, милая, хватит горевать. Ты теперь дочке нужна. Иди к ней». И ненавязчивые, но всегда к месту подсказки на ухо: кого о чём попросить, что сделать, с кем расплатиться… Или же это всё привиделось? Так вот и сходят с ума. Нет, пора возвращаться в реальность.

      – Пойдём, что ли, чаю попьём, – сказала тихо. – С финиками. Там ещё осталось немного.

      Одна мысль о привычных действиях успокаивала. Не чай, собственно, был ей сейчас нужен, а само ощущение, что в мире осталось нечто постоянное. Любимые кружки на месте. Зарождается над ковшиком с молоком терпкий аромат масалы – только их с Ксюшей чая, поскольку… Рука, отсыпавшая специи, дрогнула, но Даша продолжила мысль. Поскольку Костик терпеть не мог ни имбиря, ни прочих восточных специй. А вот они с Ксюшей обожают. И их с дочерью вечерние посиделки на кухне были, есть и будут, что бы ни случилось в этом страшном мире.

      – Ты просто забыла, мам.

      Дочь пристроилась с ногами в уголке кухонного диванчика, покосилась сочувственно.

      – … А я тебе тогда сразу передала: баба Люба обещает приехать через две недели, не раньше. Она ещё добавила, что попробует за нами присмотреть. Да, и сказала, это важно: чтобы ты до её приезда ни с кем ни о чём не договаривалась и ни на что не соглашалась. Прямо-таки несколько раз повторила, чтобы я запомнила. Ты теперь всё соображаешь, да? Ма-ам! А то ты была как… как зомби. Ой, прости!

      – Чтобы ни о чём не договаривалась? – растерянно переспросила Даша. Руки тем временем сами помешивали молоко и уменьшали пламя конфорки.

      – И ни на что не соглашалась! – старательно повторила Ксю. – Это важно. Очень. Мам, я вот сейчас подумала: может, папа…

      Она запнулась, опустила глаза. Заёрзала.

      – Ну-у… бывает же так иногда! Вдруг он там наследник кого-то чего-то оказался, или тайну какую-то знал, а оно теперь к нам переходит? Бывает же. Семейные реликвии там всякие… И на это «что-то» есть желающие. А баба Люба о том знает, но по телефону говорить опасается. Это что же, за нами теперь другие наследники начнут гоняться? Как в кино?

      Даша только вздохнула.

      – Детективщица ты моя…

      Ещё немного помешала деревянной ложкой горячее варево, постепенно окрашивающееся в кремовый