Авиатор: назад в СССР 11. Михаил Дорин

время у самолёта приходит в движение всё, что может шевелиться на крыле и хвостовом оперении. Чувство, что это живой хищник только усиливается.

      – 088, прошу вырулить, – запросил я, когда весь алгоритм запуска был выполнен.

      – 088, успеваете до темноты слетать? – спросил руководитель полётами.

      – Вот как так можно работать?! Я же с тобой в самолёте. Целый штурман! Каждая секунда под контролем, – возмутился Купер по внутренней связи.

      Не любил наш грузинский друг, когда его умения ставят под сомнение.

      – Успеваем. Прошу вырулить, – ещё раз запросил я и получил разрешение.

      На МиГ-31 я уже не первый раз летаю, но хочется чего-то нового. Самолёт уже производится серийно, стоит на вооружении, но есть «тёмные закоулки». Хочется проверить его на несколько иных режимах полёта. Об этом я спросил у Купера, но тот не сильно хотел окунаться в исследовательскую работу.

      – Серго, ты только сильно не гони на этой зверюге. Тут можно «пережать педаль газа» так, что не впишешься в поворот и в открытый космос улетишь, – сказал Зураб.

      – Сейчас нет, конечно. Как школу закончу, – посмеялся я, и остановил самолёт на техпосту.

      МиГ-31 осмотрели. Коротышка техник ласково погладил левую консоль крыла, еле допрыгнув до него и мы вырулили на полосу для взлёта.

      Очередной комплекс проверок и начался прогрев мощнейших двигателей. Время на часах уже 16.00, а летать мне не меньше часа. Садиться будем впритык к сумеркам.

      – Гордый, 088 взлёт, форсаж, – запросил я и руководитель полётами тут же разрешил.

      Большая, стремительная машина начинает слегка присаживаться на переднюю стойку. Отпускаю тормоза и включаю форсажи.

      – Включились оба! – докладываю я, устремляясь со своим штурманом по полосе.

      30 тонн тяги несутся на разбеге. Подъём носового колеса и отрыв. Шасси убраны, но форсаж по-прежнему в работе. Заняли высоту отхода в зону и можно погасить пламя двигателей. Готовлюсь выполнить отворот на заданный курс.

      Резко, самолёт сильно затрясло! Сразу выключаю оба форсажа. Есть расхождения в параметрах, но в пределах нормы. Наблюдаю, как мигнула лампа выработки одного из баков. Что-то не то на самолёте. Он нездоров.

      – Серго, там всё хорошо. Мы в точке первого разворота… уже пролетели. Ты давай не позорь меня! – возмутился Зураб.

      – Тише, Купер. У нас что-то не то, – говорю я и начинаю плавно отходить в зону.

      – Все параметры на десать баллов, генацвале, – через пару секунд отвечает Зураб.

      И только он это сказал, параметры работы двигателей начали расходиться друг с другом.

      – Нет-нет. Посмотри на двигатель и… вибрация небольшая, – говорю я. – Сливаем и на посадку.

      Не успел я этого сказать, как самолёт снова тряхнуло. Загорелась лампа выработки левого крыльевого бака.

      – Гордый, 088, задание прекратил, прошу заход сходу.

      – 088, вас понял. Характер отказа? – запросил руководитель полётами как и положено в этот момент.

      А что ему ответить? Тут и вибрация, и падение оборотов