Сборник рассказов «Всякая всячина». Ольга Юрьевна Морозова

сидел у себя в кабинете и молча взирал на посетительницу. Женщина тихонько вытирала платочком глаза. Доктор старался не смотреть на нее, боясь выдать себя – чувствовалось, что он смертельно устал и от женщины, и от этого тягучего разговора, но по каким – то непонятным причинам он не мог прервать его, и потому слушал.

      – Доктор, но что мне делать? Ему становится хуже, я больше так не могу! Господи, я совершенно бессильна! Только вы в состоянии помочь, прошу, не отказывайте!

      – Но я же говорил вам, он совершенно не опасен. Социально не опасен. Мы и так сделали для вас слишком много, поверьте. Это лучшее, что мы можем вам предложить.

      – Да, да, я понимаю, что болезнь не лечится, и это мой крест, но облегчение возможно, я знаю. Когда он был у вас, мне даже показалось, что он здоров. Во всяком случае, как это можно быть в его положении. А теперь… Я вся издергалась, я не сплю ночами… Это кошмар… Я не хотела говорить, но он стал… как это называется? Нюхать, что ли? Ацетон, или клей там, я точно не знаю. Он пропадает по целым дням, я даже не знаю, где. Приходит грязный, оборванный, в ссадинах… Господи! – Женщина торопливо высморкалась. – Я работаю с утра до ночи, чтобы содержать его. Лекарства, больницы, сами знаете, а он… Не могу же я посадить его на цепь?

      – Ну, не расстраивайтесь так… Зачем же на цепь? Это мало что даст. А насчет ацетона… Это вам не ко мне, а к наркологу нужно. Я, как вы помните, психиатр…

      Женщина, казалось, пропустила его слова мимо ушей.

      – Ума не приложу, где он этому научился? Все было нормально, и вот… Мы как – то жили, приспособились, он даже помогал мне по хозяйству, в меру сил. А в этот раз… Вы знаете, – она понизила голос дот шепота, – иногда мне кажется, что лучше бы он умер… – Она махнула рукой и заплакала, – это так ужасно, желать смерти своему ребенку, но я ничего не могу с собой поделать, эта мысль просто преследует меня. Еще немного, и я сама сойду с ума, – она опять всхлипнула.

      Доктор молча ждал, когда она немного успокоится.

      – Ничего удивительного, он мог попасть в эту компанию где угодно. Во дворе, да мало ли где? Дали попробовать, понравилось, и пошло – поехало… Да что там говорить…

      – Да, я понимаю. И все же, доктор, я так надеялась, что вы поможете мне… Может, он отвыкнет, полежав у вас? Глупо, но это моя последняя надежда…Я не могу смотреть, как он гибнет, вы же понимаете, я же мать… – женщина опять заплакала. – Вот вчера, например, он пришел домой в ужасном виде, и я заметила, когда раздевала его, на руке ожог. Господи! Может, над ним издеваются, когда он в таком состоянии?! Люди сейчас такие жестокие! Наткнутся на беспомощного и веселятся… – Глаза у женщины стали совсем красными.

      – Я не знаю, – видимо, доктор понял, что ему не отделаться от нее, не пообещав чего – нибудь, – позвоните мне через недельку, может, освободиться место… – он поднял палец вверх, уловив в ее глазах огонек благодарности и надежды, – я ничего не обещаю. Я сказал, может… – он поднялся с кресла. – Я постараюсь помочь вам. А сейчас мне