Робин Гуд. Михаил Гершензон

жмурься получше! – кричали ему со всех сторон. – Не робей, борода! Это черт толкнул тебя в локоть!

      Шериф привстал с места, услышав свист стрелы.

      – Где твоя хваленая меткость, стрелок? – спросил он насмешливо, и лесничий ответил ему удивленным взглядом. – Покажи, покажи, как вы бьете королевских оленей!

      Сменив тетиву на луке, Черный Билль выстрелил снова. В неподвижной тишине опять раздался резкий, свистящий звук. Второй прут был расщеплен надвое, а за ним и третий.

      – Что за стрелы такие у молодца? Свищут, как змеи. А прицел у него хорош! Если б он пристрелялся…

      Какая-то суматоха поднялась вокруг чернобородого стрелка, когда он шагнул в толпу. Но все глаза направлены были на мишень, потому что второй воин из шерифовой стражи стоял уже у черты и целился.

      Раз… Первый прут пошатнулся, оцарапанный стрелой.

      Два… От второго отлетела верхушка.

      Три… Третий прут раздвоился вилкой.

      Толпа пошатнулась, четыре сотни луков поднялись в воздух, приветствуя искусного стрелка. Шериф снова встал, и в его руке заблестела золотом и серебром стрела, предназначенная победителю в состязании. Он помедлил одно мгновение, глядя, как его стражники тащат в сторону от стрельбища упирающегося чернобородого стрелка.

      В это время к черте вышел парень в малиновой куртке.

      – Таких удальцов я люблю, – весело сказал парень, тяжелой рукой хлопнув воина по спине. – Только спор наш еще не кончен. Эй, там, не зевайте! Поставьте новые прутья!

      Три стрелы, сверкая павлиньими перьями, одна за другой слетели с его тетивы, три расщепленных прута запрыгали в дальнем конце поля.

      – А теперь, молодец, мы с тобой потягаемся снова, – шепнул Робин шерифову стрелку. – Только, чур, уговор: если ты меня обстреляешь, я пойду под твое начало, а если я тебя – гулять тебе со мной вместе по веселым лесам!

      Шериф опустил серебряную стрелу, ожидая, пока смолкнет оглушительный рев толпы.

      – Что ж, – сказал он, когда возгласы стихли, – я не знаю, кому присудить награду. Как сказать, кто из вас метче, если оба стреляли без промаха? Выбирайте, как стрелять вам теперь.

      – Пусть Генрих скажет! – закричали в толпе. – Пусть Генрих скажет!

      Десятки рук подтолкнули слепого вперед.

      – Пусть померяются, кто лучше бьет навскидку! – сказал старик.

      И тотчас же народ подхватил его слова:

      – Навскидку! Навскидку! Бейте навскидку!

      Воин кивнул головой.

      Он снова вышел к черте и повернулся спиной к полю, держа наготове натянутый лук. Теперь ему не было видно, на каком расстоянии и в каком направлении воткнут будет в землю прут. По слову шерифа он должен был повернуться и, прежде чем шериф досчитает до трех, спустить стрелу.

      – Готово! – сказал шериф. – Раз… два… три!

      Воин выстрелил, но промахнулся. Шериф поморщился, потому что желал удачи стрелку своей стражи, а никак не безвестному крестьянину в малиновой куртке.

      Когда последний повернулся