Ломаный сентаво. Аргентинец. Петр Заспа

группенфюрер, дело касается Бормана.

      Мюллер потемнел лицом. До последнего мгновения он надеялся, что Хоффман приехал с очередной жалобой на трудности в работе или, как обычно, просьбой дать денег или кого-нибудь убрать. Что угодно, но только не Борман!

      – Я слушаю, – произнёс он упавшим голосом.

      – Борман исчез.

      Задёрнув портьеру, Мюллер вернулся за стол и, наконец, предложил Хоффману сесть.

      – Занятно. Так рассказывайте, что вы молчите, вам же есть что сказать? У вас наверняка имеются какие-то версии?

      – Одна, но я уверен – самая правильная. К сожалению, было ошибкой посвятить в наши дела Фегелейна. Конюх – он и есть конюх. Мы запустили в ювелирный магазин взбесившегося жеребца, и он не оставил целой ни одной витрины.

      – Мы? – с интересом посмотрел на Хоффмана Мюллер. – Вольф, я приказал вам всего лишь подружиться с Фегелейном и держать его под присмотром. Не такой уж он и тяжёлый человек, чтобы его дружба была вам в тягость. Так во что вы успели его посвятить?

      – Я сообщил самую малость, но этого оказалось достаточно. Как вы и велели, я передал ему список присвоенных Борманом средств партии и намекнул, что знаю, где всё это искать. Ещё посетовал на то, что с нами нет настоящего лидера, такого, как был наш фюрер. Фегелейн легко проглотил наживку и тут же выложил мне о Гитлере всё, хотя мы с ним познакомились всего три дня назад. Мой группенфюрер, Фегелейн что дырявое ведро, ему я бы не доверил даже проверять пропуска на входе в полицейский участок. Ещё он не в меру импульсивен и невыдержан. Он тут же развёл бурную деятельность, чем и спугнул Бормана.

      Протянув руку к телефону, Мюллер набрал номер гостиницы, где партайгеноссе снимал целый этаж. Дождавшись гудка, он прикрыл ладонью диск и набрал ещё известные только ему добавочные цифры. Трубку на том конце долго не поднимали, и Мюллер уже хотел дать отбой, как вдруг ответил женский голос, и группенфюрер сразу догадался, чей.

      – Слушаю.

      – Сеньорита Катарина, будьте любезны пригласить господина Риккардо Бауэра.

      – Господина Риккардо Бауэра нет.

      – Погодите, не кладите трубку. Господина Риккардо Бауэра хотел бы услышать сеньор Винсенте Эстадос.

      Это был пароль, по которому Бормана должны были немедленно разыскать и пригласить на связь. Но на том конце провода, казалось, слова Мюллера не произвели никакой реакции.

      – Сожалею, сеньор Эстадос, но господин Бауэр в отъезде.

      – Когда же он уехал?

      – Вчера. Прошу простить, но больше мне ничего не известно.

      Мюллер отстранил запищавшую короткими гудками трубку и посмотрел на неё задумчивым взглядом. Возможно, любовница партайгеноссе Катарина Лопес не была посвящена в тонкости их с Борманом связи, но тогда трубку должен был взять кто-то из посвящённых. Теперь же складывалось впечатление, что на весь этаж осталась лишь скучающая любовница да её прислуга.

      Но если бы Борман