Талтос. Энн Райс

испытывая неловкость. Сейчас у него не было времени рассказать полную историю своей жизни – о том, как он подпал под влияние Эрона Лайтнера, и о той силе и власти, которые этот могучий человек частенько применял по отношению к нему. Он хотел сказать, что в этом нет ничего эротического. Но это было эротическим в той же мере, в какой бывает все и всегда.

      Талтос холодно смотрел на маленького человека.

      Юрий продолжил рассказ:

      – Эрон Лайтнер отправился помочь Мэйфейрам в их бесконечной борьбе с Лэшером. Эрон понятия не имел, когда может появиться этот дух и что он собой представляет на самом деле. То, что некая ведьма призвала его в Доннелейте в тысяча шестьсот шестьдесят пятом году – да, это было известно, но больше – ничего. Когда эта тварь обрела плоть и после того как убила не счесть сколько ведьм, – только после этого Эрон Лайтнер увидел духа и услышал от него самого, что он был Талтосом и что некогда, во времена короля Генриха, имел тело и встретил свою смерть в Доннелейте, в горной долине, где и обитал, до тех пор пока та ведьма его не вызвала. Ничего такого не было в архивах Таламаски, известных мне. Прошло едва три недели, с тех пор как то существо было уничтожено. Но такого рода сведения могут содержаться в каких-то тайных бумагах, и кому-то о них известно. Как только в Таламаске узнали, что Лэшер, или как уж там следует его теперь называть, переродился, они принялись охотиться за ним, дабы использовать в собственных целях. Ради достижения цели они, пожалуй, могут спокойно убить несколько человек. Я не знаю. Я знаю только то, что Эрон не участвовал в их планах и чувствовал себя преданным. Потому я и спрашиваю, знают ли они о тебе. Ты представляешь собой часть знаний Таламаски? Если да, то эти знания держатся в глубокой тайне.

      – И да и нет. Надеюсь, ты ни словом не солгал. Я прав?

      – Эш, постарайся не говорить загадками, – проворчал карлик.

      Он тоже откинулся назад, полностью вытянув свои короткие толстые ножки, и переплел пальцы на животе, на твидовом жилете. Ворот его рубашки был расстегнут. В глазах под тяжелыми веками вспыхнул огонек.

      – Я всего лишь отметил это, Сэмюэль. Наберись терпения. – Высокий вздохнул. – И сам постарайся не говорить странных вещей.

      Он произнес это с легким раздражением, а потом снова посмотрел на Юрия.

      – Позволь мне ответить на твой вопрос, Юрий, – сказал он. Имя цыгана он произнес тепло и просто. – Люди в Таламаске сейчас, возможно, ничего не знают обо мне. Понадобились бы немалые усилия, чтобы раскопать в их архивах истории о нас, если такие документы действительно существуют до сих пор. Я никогда не мог до конца понять, почему этим знаниям, хранящимся в файлах ордена, как они теперь это называют, придается столь большое значение. Однажды, много веков назад, я прочитал один такой манускрипт и хохотал без конца над тем, что было в нем написано. Но в те времена все письменные языки выглядели для меня примитивными и трогательными. А некоторые таковыми